На смерть Поэта. Том 3. Высоцкий

– Я знаю, что надо делать, чтобы вылечиться. Вадим поставит мне домик в тайге, у озера. Вот там я «выскочу».

В. Шехтман: «Была такая договоренность… Володя улетает к Вадиму и запирается в этом домике с врачами. Туманов этот домик уже приготовил».

В знаменитой золотодобывающей артели «Печора» готовятся к приезду Высоцкого – на вертолете в тайгу забросили дом, поставили, правда, не на берегу озера, а на берегу реки… Коптят колбасу, где-то достают – на всякий случай – шампанское. Как сказал мне один из старателей «Печоры»: «Все знали, что приедет Высоцкий. Ждали».

Как чрезмерное увлечение проблемами друзей опять свидетельство Оксаны Афанасьевой в «Посмертной судьбе» [8]: «Громадное количество друзей со своими проблемами, которые должен был решать Володя. И он занимался этим с той же отдачей… Меня это потрясало… «Володя, ну, нельзя же все делать всем?! Ну надо же хоть немного экономить свое время! Ну полежи ты хотя бы один день дома на диване с закрытыми глазами!»

А люди понимали, что Володя своим друзьям отказать не мог. Он мог, конечно, иногда сказать «нет», но близким друзьям – никогда. Знаете, наверное, Володя понимал, что некоторые вещи ему сделать легче. Другой тоже может, но потратит на это гораздо больше времени и сил. Володя тоже тратил и время, и силы, и нервы – но он мог зайти в один кабинет вместо пяти. Володя очень много делал для друзей».

Оппозиция Плутона. Тут вообще всё просто «до зеркальности». Являясь соуправителем включённого знака в Асцендент, Овна, и соуправителем VIII дома, Плутон, располагаясь в Раке, водном знаке, сразу за куспидом VI дома, обостряет проблемы, связанные с избыточными возлияниями и прочей «трудной водой», к которой наркотические средства в ампулах (!) относятся предельно. Всё же Высоцкий преимущественно предпочитал внутривенный приём. Эпизоды пероральных и интраназальных приёмов «колес» и «кокса» соответственно, если и присутствовали в жизни Поэта, то крайне незначительно, ибо не нашли достойного отражения в воспоминаниях современников. Зато описания эпизодов внутривенного применения зашкаливают. А, главное, проблем и унижений из-за поиска «дозы» (Плутон в Раке, за куспидом VI дома).

У Перевозчикова в «Правде смертного часа» [8]: «На следующий день, а точнее, еще ночью Высоцкий и Янклович едут в институт Склифосовского – нет «лекарства»…

Вспоминает врач-реаниматолог Станислав Щербаков: «Я хорошо помню, когда я видел Высоцкого в предпоследний раз. Это было, когда он прилетел из Парижа от Марины Влади. Высоцкий приехал среди ночи вместе с Валерием Янкловичем…

У нас был такой «предбанник» – там стоял стол, за которым мы писали истории болезни, сюда же – в «предбанник» – закатывали каталки. В эту ночь было полно больных. И вот открывается дверь, заходят Высоцкий и Янклович… Таким Высоцкого я никогда не видел. Он же всегда – подтянутый, аккуратный, а тут… Небритый, помятый, неряшливо одетый – в полной депрессии.

Бывали случаи, когда он не входил – врывался в ординаторскую! Когда действие препаратов кончалось, начиналась абстиненция, – а это самый страшный период для наркоманов. Они могут сделать все, что угодно, но достать наркотик любыми средствами! Так вот – врывался совершенно ошалевший человек: зрачки расширены, моторное возбуждение, – и было ясно, что с ним происходит.

А тут он тихо вошел, сел на стул. Я – за столом, писал историю болезни. Высоцкий даже глаз не поднимал. Но раз приехал – ясно зачем. Но уже было лето восьмидесятого, приближалась Олимпиада, и мы знали, что нас «пасут»… И договорились: «Все, больше не даем!» И Высоцкий знал об этом. Я ему говорю:

– Володя – все. Мы же договорились, что – все.

– Стас, в последний раз…

– Нет, уходи. Валера, забирай его.

А у Высоцкого чуть ли не слезы на глазах… И тут бригада «взорвалась» на меня!

– Стас! Ты что! Зачем заставляешь человека унижаться?!

А я говорю:

– А-а… Что хотите, то и делайте.

Повернулся и ушел. Со мной вышел Валера Янклович. И пока ребята оказывали «помощь», он мне сказал, что Володя в подавленном состоянии, что его выгнала Марина… Да, Высоцкий сказал мне, уже вслед:

– Стас, это в последний раз…

Вот видите, и тут он оказался прав».