На сопках маньчжурии

Это была крупная девушка с русой косой через плечо, с длинными ресницами, с высокими бровями, с ямочками на щеках, которые не мешали выражению упорства и даже своеволия на ее лице.

Когда девушка, не рассчитав удара, перекинула мяч через ограду, поручик подал его и представился.

После игры они пошли гулять.

Был сентябрь, ясное небо, лазурная вода в бухте и заливах, многоцветность осенней листвы. Все было торжественно и вместе непередаваемо нежно в природе.

Поручик со своей новой знакомой продирался через кусты винограда и говорил ей о том впечатлении, которое на него, петербуржца и северянина, произвел Дальний Восток.

Нефедова улыбалась, слушая восторги поручика, и рассказывала о таежной охоте, о знаменитом охотнике Леонтии Корже, о несметном количестве рыбы в реках, о таинственных пантах и женьшене.

Она не сразу открыла ему свои мысли.

В один из воскресных дней в октябре поручик и Нина отправились на перевал. С перевала они увидели Владивосток, тающий в солнечной дали, Амурский и Уссурийский заливы и ослепительную лазурную чешую Японского моря.

Нина уселась на камень, скинула сандалии и на шутливый вопрос поручика, нет ли у ней жениха, ответила:

— Боже мой, что вы! Я никогда не выйду замуж.

Поручик заметил, что иные жеманницы считают верхом остроумия отвечать так. Кроме того, есть еще дальневосточная разновидность жеманства. Как-то он разговаривал с Валечкой Желтухиной. Она спросила: «Вы слышали про семь крестов в устье Адеми? Не правда ли, какой ужас? Все семеро офицеров покончили с собой из-за одной женщины! Вы думаете, она была прекрасна? Совсем нет, мама ее знала. Но понимаете… солдаты, офицеры, звери, тайга… и среди всего этого одна женщина! — Валечка сделала страшные глаза. — Выйдешь замуж, увезет супруг в устье какой-нибудь Адеми!.. Нет, я никогда не выйду замуж».

Нина чуть щурилась. Карие глаза ее, всегда полные внутреннего света, не то смеялись, не то были серьезны.

— Вы хорошо передразниваете… Значит, вы и меня считаете жеманницей вроде Валечки Желтухиной?

— Я — вас? Вы — умная девушка.

— Хитрите, поручик. Но вот что я скажу вам…

Она охватила колени руками и говорила, что сознает всю важность замужества. Особенно здесь, на Дальнем Востоке, где жизнь так сурова, семья — спасение для многих… И она очень бы хотела служить этим якорем спасения, но, увы, она совершенно для этого непригодна…

Говорила, посмеиваясь не то грустно, не то весело, и поручик решил, что причиной всему — несчастная любовь. Девушка влюбилась и не встретила взаимности. Но в кого влюбилась? Он перебрал в памяти знакомых офицеров. Наконец не выдержал и, ревнуя, высказал ей свое предположение.

Нина покраснела.

— Не нашли другого объяснения, — сказала она с досадой, вздохнула и стала смотреть на черные и коричневые квадраты китайских шаланд далеко в заливе.

— Уже и рассердились! Ну, согласен, я глупо сказал.

— Да, рассердилась, Я постоянно встречаюсь с убеждением в женской ничтожности: женщине от века уготована только одна судьба — служить прибежищем и утешением для поручика или капитана, пусть даже для очень хорошего поручика и очень хорошего капитана!

Она посмотрела на него, глаза ее засияли, и лицо стало так хорошо, что у поручика захватило дух.

Он не сразу нашелся, что ответить.

Судьба, достойная уважения, — заговорил он, чувствуя, что не может попасть на верный тон и что лучше всего молчать. — Ведь семья — это основание. Женщина в семье, особенно если есть дети… и воспитание… да и любая мелочь… — Он путался в словах, зная только, что всеми силами своей души хочет, чтоб эта девушка любила его, была его женой, встречала, когда он возвращается со службы, наливала ему в тарелку суп… и что в этом великое счастье для него. А для нее?

— Что ж вы замолчали? — с иронией спросила Нина. — Я, может быть, неумная, но я хочу большого человеческого дела.

— Какого? — упавшим голосом спросил поручик.

Нина не ответила.

— Вот вы преподаете в школе…

— Да, преподаю и буду преподавать. И счастлива оттого, что преподаю…

— Значит, вы, — сказал, заикаясь, Логунов, — отрицаете для себя святая святых жизни — любовь? Вы, девушка… это ужасно.

Домой они возвращались, не помирившись.

Таежная листва вобрала в себя все оттенки золота и пурпура. Высокое прозрачное небо сливалось с морем, и в этой его высоте и прозрачности заключалась особая осенняя сила.

Но Логунов не обращал внимания на природу, он шел, спотыкался и тяжело вздыхал. Можно ли было повести разговор глупее, чем повел он?! Сразу о женитьбе, о замужестве!

Он даже вспотел, до того ужасной представилась ему его неловкость в только что состоявшемся разговоре.

Нина взглянула на хмурого поручика и заметила:

— Вы все спотыкаетесь, Николай Александрович, вам палочку нужно.

— Вы не знаете, что мне нужно, — печально сказал поручик.