Nekto B00ker

На спор

    “Смотри! Он двигается! Он живой. Он живой…

Он живой, он двигается, он живой, он живой, он живой, он живой, ОН ЖИВОЙ!”

– «Франкенштейн» (1931)

– Спорим!? – Васятка протянул свою огромную потертую ладонь Петровичу и с вызовом посмотрел на него, слегка вздернув подбородок. Ни секунды не задумавшись, Петрович звонко хлопнул по его ладони своей, и они потрясли пожатыми руками, да так что хруст костей было слышно.

Васятка и Петрович выглядели как братья-близнецы: черноволосые, сероглазые, жилистые. Обоим чуть за двадцать. Хотя никакими братьями они, конечно, не были. Васятка был просто Вася, а Петрович, хотя и в начале злился на такое глумливое обращение, принял его, радуясь, что не прилипло чего пообиднее.

Спор начался, когда они стояли на дороге сразу за поселком в двух соседних колеях, упершись о совковые лопаты. Их вдвоём с утра направили разбросать гравий, который самосвалы сгрузили вдоль дороги четырьмя кучами высотой метра в два, в самые крупные ямы, такие, что по осени в них тонул даже проверенный председательский УАЗ. Во время последнего перекура, когда заканчивалась уже четвертая куча гравия, вечерело и все обычные темы для разговора иссякли, Васятка вспомнил про теткину «черную» книжицу.

Его тетку знала вся округа, знала и побаивалась. Тетя Тамара была для всех словно сама Природа, с большой буквы, грозная, но неизбежная. Люди шли к ней со своими бедами, чаще нехотя, от безнадеги. Петрович же не выказал уважения васяткиной родственнице и даже начал подначивать друга. Васятка заводился, начал спорить всё громче и махать руками всё ожесточеннее, а Петрович тихо курил, смеясь одними прищуренными глазами, и постоянно подбрасывал в костер васяткиного раздражения едкие фразочки. В конце концов, он просто согласился со всеми словами друга, вскользь добавив, что доказать-то их никак не возможно. Такого уже заведенный Васятка стерпеть не мог и предложил свой план.

Плюнув на оставшуюся работу, парочка широким шагом двинулась через поле напрямую к васяткиному двору, стоявшему на самом краю деревни. Идти было пара минут, Васятка, закинув казенную лопату на плечо, шагал впереди, а Петрович тащил  свою в руке, как копье. Во двор попали через широкую дыру в заборе, скрытую от посторонних взглядов малиновыми и смородиновыми кустами. Васятка с едва поспевающим за ним другом прошли под высокими яблонями, через бесконечные картофельные боровки, грядки с морковью и свеклой и вышел к заднему двору. Там, в обширном сеточном загоне, гуляли два десятка кур, выискивая в вечернем свете на земле съестное, на тонком деревянном помосте в метр высотой, рядом с ограждением, сидел довольный жирный петух и гордо осматривал свое королевство. Он смотрел, как приближается Васятка, склонив голову набок и совсем без страха.