На страницах окаменевшей истории (СИ)

— Если подумать, это вино отличается. Или просто я изменился за эти 400 лет…?

Он замолчал, уставившись на хрустальный бокал.

Она продолжала смотреть на его профиль, сжав пальцами подол своей ночнушки.

— Джек.

Он вздрогнул и грустно улыбнулся.

— Прости. Задумался. Я…никогда никому не рассказывал этого, поэтому, возможно, мне будет сложно, но я…должен рассказать тебе историю о двух влюбленных, что так и не смогли быть вместе.

Она замерла. Разве рассказ не о Дэмиане? Тогда причем тут…?

Все ее вопросы отпали, когда он начал свое повествование…

***

Когда я впервые встретил Дэмиана, он был другим, нежели вы знаете его сейчас. Тогда он пылал жизнью и молодостью, был очень активным и любознательным.

Несмотря на войну и на то, что его любимая наставница пропала, он не потерял своего оптимизма. Преодолев полмира, он встретил нас с Амирой. Однако я…в то время был другим. Если сравнивать с мною нынешним, я был тем еще угрюмым малым. Я следовал за Амирой, словно ее тень, почти ничего не знал о мире и не знал, как завязывать знакомства…да и не хотел, ибо боялся причинить им вред.

Но Дэмиан не оставил мне выбора. Не заметив как, я понял, что он стал мне дорог…он стал моим первым другом, который принял меня как вампира, и помог мне социализироваться.

Мы втроем стали силой, что позже объединила людей восстать против королевской семьи и создать Кассандрику. Втроем мы помогли Фердинанду ополчить Драфталк против его отца.

А затем мы встретили Милениэль.

Амира была ярким летним солнцем, Милениэль была тихой и спокойной луной. Она просто делала все ради своей страны, и сражалась вместе с другими…жаль, что сражалась она только ради того, чтобы погибнуть.

В тот момент ей было столько же, сколько Хиро сейчас. Она не ведала о жизни, не ведала о причинах войны, что выпала на год ее первого слома судьбы. Когда же они с Дэмианом спустя множество битв сблизились, ее глаза открылись. Ее мир, в который она верила, рухнул в одночасье, и она вогнала саму себя в тупик.

С одной стороны была ее страна. Страна, которую она хотела защитить и не могла предать.

Но с другой стороны был маг, которого она всем сердцем полюбила, были друзья, что стали для нее важными, были правда и справедливость.

Она оказалась в центре двух баррикад, потерянная и сбитая с толку.

Она верила в убеждения своего отца, но также верила, что сможет образумить его.

Однако…

Эрдан, узнав ее настоящие чувства, уничтожил ее духовное оружие.

***

Бокал, что девушка держала в руках, выпал и разбился под ее ногами. Джек испуганно подскочил.

— Черт возьми! Не двигайся!

Но было поздно. Один из осколков вонзился ей в ногу, но она не отреагировала, молча уставившись в пустоту.

— Ее собственный отец…уничтожил ее духовное оружие…?

Вампир ничего не ответил. Он сел на корточки и аккуратно обхватил ее лодыжку, желая убрать осколки.

— Ты сама наверняка знаешь, как маги относятся к смешению крови. Любить представителя другой расы — самый страшный грех. Так что Эрдан, обезумевший из-за желания отчистить мир от скверны, был буквально предан своей дочерью, что сама предалась пороку.

— Но…уничтожить оружие…это ведь…? Поэтому…она прожила всего 70 лет? — спросила девушка, уставившись на вампира. Он тоже посмотрел на нее глаза с сожалением.

Ему не нужно было ничего говорить — она и так поняла, почему легендарная королева эльфов умерла так рано.

Самым страшным событием для любого мага было уничтожение духовного оружия. Его невозможно было восстановить и, более того, из-за этого жизнь мага укорачивалась вдвое.

Кроме этого, менялась и его личность.

— Оружие — продолжение души мага. Стоит уничтожить его, и в душе появляется ничем не заполняемая прореха, вызывающая неполноценность и уничтожающая внутреннюю гармонию. Лишившись оружия, Милениэль стала лишь блеклой тенью самой себя. Больше не было той сильной и прекрасной эльфийки, которую мы когда-то знали. Это было ее жертвой ради мира…и ради нас.

— …

Рин молча наблюдала, как Джек, рассказывая это, убирает осколки и вытирает кровь с ее рассеченной ноги.

— Значит ли это…что он своими руками убил свою дочь?

— …можно сказать и так. — ответил он. — По сути, уничтожение духовного оружия — это еще худшая кара, чем смерть. Ты лишаешься самого смысла своего существования.

— Ты…Император сказал, что твое оружие тоже сломано…тогда почему ты выглядишь нормально? — внезапно раздался ее вопрос, и вампир замер.

— Я…кхм…мое оружие не то чтобы сломано. Просто я его уже 400 лет не видел. У меня забрали его. Давай…не будем об этом, ладно?

Он явно не хотел говорить о себе.

— Тогда…Дэмиан убил Эрдана, чтобы отомстить за Милениэль? — спросила Рин, смутно понимая, что мог почувствовать облив, когда жизнь его любимой оказалась разрушена.