На странных берегах

Пламя ожгло руку Шэнди, он чуть было не свалился с причала в воду. Но Тэтч все еще стоял, и Шэнди усилием воли заставил себя держаться на ногах, ощущая себя частичкой великой цепи, в которой звеньями стало все: и смешавшаяся кровь его и Бет, и намагниченное железо компасной стрелки, и холодный металл клинка. И на мгновение его сознание как бы распахнулось, охватило все окружавшее, он мог видеть себя через глаза Бет и до отвращения реально ощущал внутренности Тэтча на своей сабле…

…А потом все вокруг начало умирать. Чувством, которое вряд ли можно было бы назвать слухом, Шэнди уловил стоны изгнанных существ, искавших убежище от солнечного света в море и зарослях… Сиюминутные творения, созданные могущественным волшебством из инертных стихий, они в мгновение ока канули в небытие, как капли дождя, жадно впитанные иссохшей почвой… Шэнди ощущал, но не откликался на отчаянные голоса, которые молили его приютить их в своем сознании… и одно невидимое, но огромное существо, мрачное, черное и холодное, как гибель всего, что было светом, принужденное покинуть свой разбитый сосуд, угрюмо пригрозило Шэнди, прежде чем убраться в утекающую на запад ночь…

И когда Тэтч повалился на доски причала, выбив саблю из онемевших пальцев Шэнди, тот в тупом изумлении уставился на труп, ибо то, что было Тэтчем, оказалось все изрублено и покрыто зияющими ранами от пуль, а левое плечо рассечено, как от удара пики.

Предсказание Печального Толстяка, похоже, исполнилось. Смерть Тэтча и впрямь явилась из Старого Света в образе Шэнди.

Шэнди несколько минут безмолвно взирал на изуродованный труп, а затем огляделся. Мертвецы исчезли. Бет спокойно стояла, опустив руки, и кровь размеренно капала из порезанной ладони. Солнце уже взошло, и Шэнди вдруг сообразил, что ему надо поторапливаться, если он хочет успеть перевязать раны себе и Бет, сжечь труп Тэтча и привести парусную лодку к условленному месту встречи, где поджидал «Кармайкл», прежде чем Скэнк, повинуясь его приказу, поднимет якорь и отплывет прочь.

И даже тогда его проблемам не будет положен конец. Бет, вероятно, со временем перестанут преследовать припадки беспамятства, но не взбунтуется ли его экипаж, когда он прикажет вернуться назад, на Нью-Провиденс? И удастся ли убедить губернатора Роджерса, что ни одно из действий прошедших двух педель не нарушало буквы королевской амнистии?

Его взгляд упал на иглу компаса, торчавшую из пропитанной кровью правой перчатки. Погруженный в мысли, Шэнди медленно расшатал застрявшую иглу и выдернул ее, даже не чувствуя боли. Потом он улыбнулся, кинул ее в сверкавшие под низкими лучами солнца волны и, щурясь от света, рассмеялся тихо и удовлетворенно, поскольку был женат на Бет Харвуд. Очевидно, удача по-прежнему сопутствовала ему, и он был полон уверенности, что, несмотря на все штормы, которые еще предстоит пережить, ему удастся поставить парус и направить лодку туда, где его ждет тихая гавань. Ведь его трепали гораздо более сильные бури.

Все еще улыбаясь собственным мыслям, он принялся разрывать свою шелковую с кружевами рубашку на длинные полосы.