На страже стабильности. Повесть о настоящем инквизиторе.(СИ)

- Мы с Вами вместе со всеми имеющимися в нашем распоряжении доказательствами и показаниями сектантов отправимся в поселковый отдел инквизиции, где у меня уже назначена встреча с Андреем Адольфовичем, и Вы, как бесстрастный свидетель, волею случая, оказавшийся просто рядом с тем местом, где я опрашивал подозреваемых, подтвердите под присягой мои показания. Это позволит начать процесс по разгрому секты альтруистов-гуманистов, что подтачивает нашу школу и сами устои государства, незамедлительно. И поверьте, Анастасия Филипповна, - Бесогонов посмотрел на нее своим твердым, но не слишком суровым взглядом, чтобы показать, что все это не просто игра, но не испугать ненароком женщину, - страна и народ, и инквизиция по государственной идеологии, как его самая преданная часть, не забудут Вашей помощи.

Анастасия

Филипповна встала и приняв подобающую моменту гордую патриотическую позу, словно на официальном мероприятии, ответила коротко и по существу, - да! - Больше ее не надо было ни спрашивать ни уговаривать.

Чтобы не вдарить лицом перед этой милой и сильной женщиной, готовой отдать свой гражданский долг в любой момент по первому зову родины, младший инквизитор тоже встал, приняв подобающее выражение лица -торжественное, лишенное всяческих эмоций, но с нотками непоколебимой уверенности в том, что делает и позволил себе жест, которым удостаивают в Синеокой только избранных - пожал ей руку и помешкав секунду быстро расцеловал, как это делают руководители разных районных уровней с передовиками производств на всякого рода официальных мероприятиях.

- Я рад, Анастасия Филипповн

а, что мы друг друга поняли и едины в своем стремлении беспощадно искоренять ростки альтруизма и гуманизма, где бы и в ком бы они не были. - Бесогонов даже было решился немного прослезиться, настолько его растрогал этот момент, но вовремя спохватился. Чего доброго, Анастасия Филипповна, решит, что он слишком сентиментален и не достоин ее внимания. - В таком случае, станьте там, где мы с Вами условились, а я пойду, приведу первого негодяя сектанта.

Уже в дверях, Бесогонов на секунду обернулся и бросил мимолетный взгляд на свою любовь. Анастаси

я Филипповна все еще стояла и смотрела в его сторону, а в ее глазах, как показалось младшему инквизитору, читались ответные чувства к нему. И хоть длилось это всего одно мгновение, но и этого хватило, чтобы у Бесогонова выросли крылья и открылось второе дыхание.

Дальнейшее же происходило настолько для него рутинно и обыденно, что плохо сохранилось в памяти младшего инквизитора.

Словно на конвейере одни лица, молодые и не очень, еще детские и уже прорезанные морщинами, сменяли друг друга. Каждый из них реагировал на его обвинения неизменно одинаково - удивление и негодование в начале, когда еще надеялись отвертеться и избежать заслуженной кары, а затем жалобно-просительные взгляды, слова и жесты, уже в надежде, если не избежать неотвратимого и заслуженного наказания, то хотя бы, выторговать для себя более мягкого и снисходительного приговора со стороны народного правосудия. И Бесогонов не спешил разубеждать их в их тщетных надеждах. Пусть каждый из них тешит себя мыслью, что ему то, в отличие от всех остальных удастся избежать возмездия за свои многочисленные преступления, лишь бы продолжали давать показания на себя и друг на друга, которые потом будут использованы против них, а пока, пока что можно и пообещать, хоть похвальную грамоту и фотографию на доску почета в придачу.

И сектанты-альтруисты не подкачали. Кто оговаривал себя, выгораживая своих более молодых и менее опытных сообщников, думая, что таким образом сможет их защитить и сохранить секту в дееспособном состоянии, даже ценой собственной жизни. Кто, наоборот, всячески отрицал какую-либо причастность к секте и знакомство с ее членами, пытаясь утопить других и выйти сухим из воды. А кто-то метался от полного непонимания к такому же полному раскаянью, со всеми сопутствующими этому процессу моментами апатии и истеричными вспышками гнева. Но все они: говорили, говорили и говорили.

А Бесогонов записывал их показания и только довольно улыбался в мгновения, когда представлял себе лицо Анастасии Филипповны, которая впервые столкнулась с его работой лицом к лицу и теперь вынуждена слушать, до каких пределов морального падения и разложения могут дойти граждане Синеокой, особенно, когда во главу угла они ставят не любовь к слугам народа или государственной идеологии, а, так называемую, любовь к другим людям, богомерзкое человеколюбие.

К удивлению Бесогонова управился он довольно быстро. Спасибо конечно прежде всего заботливо оставленным после себя записям N66. Правда, пришлось перезвонить и перенести встречу в поселковом отделе инквизиции, но Андрей Адольфович обещал дождаться младшего инквизитора с докладом, во что бы то ни стало, так что расследование можно было закончить без особой спешки.

...