На суше и на море - 1962

Это заставило нас еще раз передвинуть госпиталь на новое место. До наступления ночи все работы были закончены, госпиталь обнесли еще более густой и падежной изгородью. После того как перевезли больных, я велел поставить старый товарный вагон на запасных путях, недалеко от того моста, откуда только что эвакуировали госпиталь. В этом вагоне мы с Броком решили провести ночь, оставив две палатки в загородке и привязав около них коз — приманку для людоедов, которых в тот день, 23 апреля, трижды видели в четырех милях от станции Цаво. Утром они пытались напасть на рабочего, шедшего вдоль пути. К счастью, он успел влезть на дерево, где и просидел полумертвый от страха, пока его не заметил из окна поезда диспетчер. Второй раз львов видели в зарослях, недалеко от станции, а еще двумя часами позже рабочие наблюдали, как один из хищников крался за доктором Броком, когда тот в сумерках возвращался из госпиталя.

После обеда мы с доктором отправились к вагону, который стоял примерно в миле от нашей хижины. Как мы поняли потом, это был очень неосторожный шаг — выйти так поздно. Но все же мы благополучно добрались до места и около десяти часов вечера заступили на свою вахту. Нижняя часть двери вагона была закрыта, а верхнюю мы широко распахнули, чтобы лучше видеть, что делается вокруг. Мы всматривались в темноту, стараясь разглядеть, что происходит за изгородью, окружавшей госпиталь, но тьма была настолько густая, что мы ничего не видели.

Час или два все было тихо, и эта мертвая тишина стала действовать на нас угнетающе. Вдруг справа хрустнула сухая ветка. Затем послышался глухой стук тяжелого тела, как будто кто-то перепрыгнул через изгородь. Козы забеспокоились и забегали по загону, а затем снова наступила мертвая тишина. Воспользовавшись этой передышкой, я сказал своему товарищу, что хочу выйти из вагона и лечь на землю, чтобы лучше видеть, как лев с добычей будет приближаться к нам. Однако Брок убедил меня не делать этого, и через минуту я от всей души поблагодарил его за добрый совет. Мы и не подозревали, что в это время один из людоедов на расстоянии прыжка спокойно наблюдал за нами. Я распорядился хорошо закрыть калитку изгороди, чтобы мы могли слышать, когда лев будет протискиваться с добычей сквозь колючие кусты. Однако дверь оказалась закрытой не плотно, и пока мы терялись в догадках, думая, что делает лев так долго за изгородью, он между тем был неподалеку и все время не спускал с нас глаз.

Вдруг мне показалось, что кто-то крадучись подбирается к нашему вагону. Я прицелился в темный предмет и, не доверяя глазам, утомленным долгим вглядыванием в темноту, шепотом спросил у Брока, не видит ли он чего-нибудь. Брок не ответил. Впоследствии он говорил мне, что ему тоже показалось, будто кто-то приближается, но не был в этом уверен и боялся, что я выстрелю. На минуту наступила тишина, а затем неожиданно метнулось огромное тело и прыгнуло на нас. «Лев!» — закричал я, и мы почти одновременно выстрелили, как раз вовремя, ибо в следующий момент зверь приземлился бы внутри вагона. Лев, должно быть, во время прыжка отклонился в сторону, ослепленный вспышкой и испуганный двойным выстрелом, который тут же был повторен эхом, отдавшимся от пустой железной крыши вагона.

Если б мы не были все время начеку, лев несомненно схватил бы одного из нас. Только потом мы поняли, как велика была опасность и что мы чудом избежали смерти. Наутро нашлась пуля из ружья Брока: она врезалась в песок возле отпечатка львиной лапы. Мою пулю найти не удалось. Так окончилась наша первая встреча с людоедом.

В ЦАРСТВЕ СТРАХА

Львы, казалось, еще долго не могли оправиться от испуга после ночи, когда мы с Броком караулили их в товарном вагоне. Они совсем не показывались в Цаво и не тревожили нас почти до самого отъезда Брока с караваном в Уганду. Во время небольшой передышки, которую нам устроили львы, мне пришло в голову, что в случае, если они возобновят свои посещения, самым верным и надежным средством борьбы с ними будет капкан. Если бы мне удалось смастерить капкан, в который в виде приманки можно было бы посадить двух людей, не подвергая их опасности, то у львов хватило бы дерзости войти внутрь за добычей. Таким образом, они оказались бы у нас в руках. Я и несколько рабочих принялись за работу, и вскоре из деревянных балок, рельс, кусков телеграфной проволоки и стальной цепи нам удалось смастерить довольно крепкую ловушку. Она была разделена на две камеры: одна из них предназначалась для львов, а вторая для людей. Скользящая дверца выпускала людей, и внутри клетки они находились в абсолютной безопасности, так как от льва, если бы он попал в соседнюю камеру, их отделяла стена из перекрещенных железных рельс с просветом в три дюйма, укрепленных сверху и снизу тяжелыми деревянными балками. Дверь, в которую должен был войти лев, находилась на другом конце этого сооружения. В основном ловушка была устроена по принципу обычной мышеловки. Разница заключалась лишь в том, что дверь захлопывалась сразу же, после того как зверь входил в камеру.