На суше и на море - 1963

Поляна, которую мы снимали, походила на широкую просеку и была усеяна высокими кочками. Северным концом она упиралась в крутой, густо поросший орешником склон бугра, южным прижималась к извилистой речке. Я стоял под громадным зонтом у инструмента в центре поляны; вычислитель Алеша, худенький парнишка с белесыми жидкими волосами, сидел рядом на ящике, записывая результаты наблюдений в журнал и вычисляя высоты, а два других паренька ходили по поляне и в указанных мною местах ставили рейки. В лесу, находившемся от нас левее, время от времени раздавалось гулкое пощелкивание кнута и треск ломаемых коровами сучьев. Изредка доносилась незлобная брань пастуха.

И вдруг я вздрогнул от неожиданности. На фоне леса, как изваяние, застыла громадная лосиха с маленьким пегим лосенком. Они вышли на поляну бесшумно и остановились в нерешительности. Лосиха испуганно смотрела на нас, видимо, не зная, что делать: скрыться ли снова в чащобе, где бродили коровы и пощелкивал кнутом пастух, или на виду у нас перебежать поляну и уйти в противоположный лес, где было бы безопаснее для ее малыша? Ее уши, направленные вперед, шевелились. После каждого щелчка кнута лосиха вздрагивала всем телом. Но вот удар кнута полоснул совсем близко, и лосиха, а с нею и лосенок, точно подхлестнутые им, помчались по поляне. Мать бежала трясущейся рысью, часто оглядываясь на своего еще слабого детеныша, который с трудом преодолевал кочки. Он спотыкался, останавливался и тяжело дышал. Непомерно длинные ножки плохо держали его короткое тельце.

В такие моменты замирала и мать, издавая ртом тихие звуки. Она косилась на нас. Ее тревожный взгляд как бы просил нас пощадить лосенка. Наконец лоси добежали до леса» Малыш, пропущенный вперед матерью, юркнул в осинник, а лосиха повернулась к нам и несколько раз кивнула головой.

— Ой, она благодарит нас! — воскликнул Алеша, не меньше меня пораженный поведением лесного великана.

И было очень похоже, что ее поклоны выражали знаки изъявления благодарности разумного существа.

На поляну выступил в полинялом дождевике пастух и ловко полоснул воздух своим длиннющим кнутом. Лосиха вздрогнула и повернулась. Солнце осветило белый мех на задних ногах, словно на ней была надета коротенькая юбочка с бахромой.

Ломая грудью ветви и топча копытами сухой валежник, она скрылась в осиннике, догоняя своего малыша.

Золотистая дорожка

С рабочими я договорился выйти в поход, как только начнет рассветать, чтобы до наступления сумерек успеть снять самый дальний угол на планшете. Проснулся, когда в комнату сквозь единственное квадратное окошко проникал слабый рассвет.

«Проспал», — сокрушенно подумал я и поспешно стал одеваться.

Выйдя из дома, увидел очаровательнейшую картину. Продолговатый бугор с десятком домиков на вершине и развесистыми ивами на скатах затерялся среди безбрежного туманного моря, превратившись в островок. Белесые космы тумана подступали так близко к постройкам, словно готовились поглотить весь островок.

Над туманным морем высунулся краешек солнца, от которого в мою сторону пролегла золотистая стежка-дорожка, точно солнце отразилось на водной глади. Солнечный шар поднялся над горизонтом, и золотистая дорожка сделалась шире. Я смотрел и не верил своим глазам. Это было настоящее чудо природы!

Но длилось оно недолго. Стало заметно пригревать, и космы туманного моря начали постепенно отступать. Пропала золотистая дорожка. Проступили силуэты крестов-макушек высоких елей заречного леса, показался стог сена с длинным шестом, похожий на парус. Мнимое море быстро уменьшалось, и вскоре от него не осталось и следа.

В это сентябрьское утро туман был настолько плотным, что на его поверхности отразилось солнце.

Живое облачко

Мое внимание привлекло сероватое облачко, шевелившееся над высокой плакучей березой, что росла недалеко от нашего дома. Облачко то растягивалось, напоминая газовый шарф, то превращалось в ком. Я подумал, что у меня рябит в глазах, и протер их. Но нет, облачко продолжало существовать. Я отправился к березе, чтобы рассмотреть его вблизи. В вышине летали какие-то насекомые.

«Пчелиный рой вылетел из улья», — решил я и побежал к совхозному пчеловоду, которого разыскал на пасеке.

Встревоженный моим сообщением, пчеловод спросил:

— А над каким деревом летает рой?

— Над березой, которая растет у дороги.

— Тогда это не пчелы, — облегченно вздохнул пчеловод. — Над березой они не держатся. Вот над липой — другое дело.

— Если не пчелы, то что же за насекомые?

— А пойдемте посмотрим, — проговорил пчеловод, и мы вместе зашагали в деревню.

Рой продолжал кружиться над деревом. Проворные славки ловко охотились за насекомыми.

— Это муравьи, — произнес пчеловод. — Э-ко как их поедают пташки.

В этот день я неоднократно подходил к березе, чтобы взглянуть на муравьиный рой. Каждый раз он становился меньше, а на закате солнца живое облачко исчезло. Славки уничтожили летающих муравьев.

Хрустальный звон