На суше и на море - 1965

Задумался хеттский царь, читая это послание. Прежде чем согласиться на предложение египетской царицы, нужно было хорошо обдумать его и обсудить. Кто знает, нет ли здесь какого-нибудь подвоха? Поговорив со своими советниками, он решил послать гонца в Египет разузнать, как в действительности обстоит дело.

Прошел месяц.

Велико было разочарование Анхесенпаамон, когда вместо ожидаемого царевича прибыл гонец.

По совету Кагабу она написала второе письмо:

«Для чего я стану обманывать тебя, владыка Хеттской державы? У меня нет сына, а мой муж умер. Пришли одного из твоих сыновей, и я сделаю его царем!»

Успокоенный царь хеттов стал снаряжать сына в далекое путешествие.

Поздним вечером возвращался Кагабу во дворец. Проходя мимо храма Амона, он увидел закутанных в плащи людей. До него донесся чей-то голос, показавшийся ему знакомым:

— Не забудьте, что он разрезан на четыре части, которые могут лежать в разных местах. Отыщите их во что бы то ни стало.

Кагабу притаился за пилоном и, когда фигуры скрылись за углом храма, пошел следом.

Он понял, что речь шла о папирусе, переданном им Тутанхамону и погребенном в царской усыпальнице.

«Неужели они осмелятся осквернить гробницу?» — думал он.

Миновав городские ворота, незнакомцы направились к Долине царских усыпальниц.

Кагабу старался не терять их из виду.

Неизвестные уверенно направились к гробнице Тутанхамона. Предположения Кагабу подтверждались.

Спрятавшись за развалинами хижин рабов, строивших усыпальницу, он с трудом различал во тьме силуэты незнакомцев, отваливших большой камень, за которым зиял провал. Видимо, ход был прорыт несколько дней назад. Злоумышленники засветили фонарь и скрылись в провале.

Кагабу терпеливо ждал. Но он не знал, что и за ним наблюдают.

Прошел час. Послышались приглушенные голоса, и в отверстии показался свет фонаря. Грабители вылезли из провала. В руках они держали знакомый эбеновый ларец с его манускриптом.

— Святотатцы! — крикнул Кагабу, бросаясь на них. — Как вы смели осквернить погребальные покои фараона?!

Точно из-под земли выросли две темные фигуры. Кагабу повалили на землю, заткнули ему рот и крепко связали.

Через несколько дней Кагабу предстал перед судом. За большим столом сидели жрецы, среди которых кроме фиванских были и служители храмов Мемфиса и Она.

«Неужели собрался Верховный суд?» — с ужасом подумал Кагабу и стал считать число судей. Их оказалось тридцать, по десять от каждого из трех жреческих центров. Да, он не ошибся, это был Верховный суд, на котором подсудимый не мог произнести ни единого слова, чтобы слова и жестикуляция обвиняемого не могли повлиять на судей. Жалобу он мог подать лишь в письменном виде. Никто не мог изменить постановление этого суда, и Кагабу понял, что участь его предрешена.

Обвинительную речь произнес верховный жрец Амона Кенамон.

— Вот святотатец, — сказал он, указывая на Кагабу, — которого боги отдали нам в руки. Зная, какие ценности погребены в усыпальнице покойного фараона, он ночью, как вор, проник в гробницу, чтобы похитить их. Он осквернил останки фараона, который безгранично доверял ему, считая своим лучшим другом. Покойный владыка Египта возвысил его, возведя в сан царедворца. Так вот какова его благодарность! Показаний выследивших его жрецов совершенно достаточно, чтобы уличить в преступлении. В эбеновом ларце, который он хотел похитить, хранилось самое ценное сокровище усыпальницы.

Но вина обвиняемого не только в этом. Он вел тайные переговоры с хеттами, подготовляя их вооруженное вторжение в Египет. Только бессмертные боги могут указать нам то наказание, которое он заслужил.

— Ложь! Гнусная ложь все, что ты говоришь! — воскликнул Кагабу, вырываясь из рук схвативших его стражников. — Только такой негодяй, как ты, мог… — ему не дали закончить, заткнув платком рот.

— За все свои преступления, — продолжал Кенамон, — он ответит перед всемогущим богом Амоном-Ра. Я все сказал. Уведите виновного и приготовьте его к позорной смерти.

По городу поползли слухи о том, что хетты вероломно напали на страну, чтобы захватить плодородную долину Нила. Верховный Совет жрецов послал на север отборные войска под командованием храброго полководца Хоремхеба, предложив Эйе стать соправителем юной царицы, пока она не станет совершеннолетней.

Погасли в домах огни, умолк уличный шум, не доносились из сада птичьи голоса. Все уснуло. Наступила ночь.

Анхесенпаамон собиралась ложиться, когда ей доложили о приходе Эйе.

Не успела она ответить, что в столь поздний час не может его принять, как дверь ее спальни распахнулась и на пороге появился Эйе.

Испуганно глядела на сановника юная царица, предчувствуя недоброе.

— У меня к тебе срочное дело, царица, — сказал он, делая присутствующим знак удалиться.

— Что случилось, Эйе?

— Мне стало известно, госпожа, о тех двух письмах, что ты послала с гонцами хеттскому царю.

Анхесенпаамон побледнела.

— Как главный везир, я захватил в плен хеттского царевича, осмелившегося с войсками переступить границу нашего государства.

Царица пошатнулась.

— Как твой соправитель, я предал его смерти.