На суше и на море - 1965

Древнегреческое слово скóтос (тьма) было и олицетворением, божеством тьмы. Гея, «Земля», от Скотоса, или «Мрака», родила эриний. В данном случае неожиданно возникает «космогонический» аспект в толковании слова «тьма».

Можно предположить, что древние люди имели представление о черноте космического пространства. В евангелии от Иоанна, в «космогонической» преамбуле к нему, есть слова: «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его!» — отражающие, по нашему мнению, представление о черноте космоса, в котором ярко светят небесные светила. В данном месте памятника речь идет не о «нравственной темноте» и «нравственном свете», а имеется в виду именно космогоническая картина. Да и Енох, о котором мы говорили, на небе увидел «тьму, темнее земной».

Отражение древнего представления о черноте космоса можно встретить и в китайских письменных документах. В летописях, содержащих мифологические сведения о доисторических древностях, содержится упоминание «черного неба» и «желтой Земли», увиденной из космоса. Даосские заклинания содержат те же представления. Памятник китайской письменности X–XII веков нашей эры «Путешествие на запад», пересказывая факты древней буддийской мифологии, также повествует о полете на небо. «Между тем как путешественник, — говорится в книге, — поднимался все выше и выше, небо становилось все чернее».

Мы оказываемся перед загадкой: каким образом человек древности мог знать, что космос черный? Днем люди видят светлое небо, ночью — темное и почти никогда не видят его черным, «кромешным». Кроме того, ночью темнота на Земле легко объяснима с точки зрения непросвещенного человека: солнце «зашло» за Землю, появились ночные светила, а тьмы «кромешной», «внешней» нет и в помине; есть тьма земная, «внутренняя». Может, древний человек почувствовал космос умозрительно, чутьем, интуицией? Но ведь легче представить, как это представлял Данте, что за «пределом» царство вечного, «неизреченного» света, поскольку там сияют звезды и солнце! Природа черного неба, как известно, до сих пор представляет для науки сложную загадку.

Выражение «тьма кромешная» в более позднюю эпоху на Руси приобрело второе переосмысление. «Кромешниками» при Иване IV звали опричников. Опричное десятитысячное войско называлось «тьма кромешная» от татарского «тьма» (войско, насчитывающее десять тысяч воинов).

Таким образом, можно предположить, что первичный смысл слов «тьма кромешная», как тьма внешняя, запредельная, космическая, появившийся в некую древнюю эпоху, видимо в эпоху сложения на Земле так называемого астрального мышления, в христианскую эпоху был деформирован и стал применяться по отношению к преисподней, аду в значении тьмы непроницаемой, абсолютной. Впоследствии, на русской почве, эти слова стали пониматься двояко: добавился иносказательный смысл, о котором мы сказали выше…

В ряду вопросов, которые мы можем считать еще не получившими должного научного объяснения, стоит и представление древних об относительности течения времени, выраженное в фольклоре поговоркой: «У бога минута — человечий век», а в 89-м псалме (стих 5) словами: «Пред очами твоими (бога. — В. З.) тысяча лет, как день». В древности и в средние века в христианской литературе существовало понятие, что на небе время течет медленнее, чем на Земле. В апокрифе «Видение Исайи» (II или III век нашей эры) читаем о том, как пророк Исайя, усомнившийся в величии «бога» и истинности своей веры, по воле «бога» был взят на небо. На небе, узрев все «величие» «предвечного», Исайя раскаялся в своих сомнениях. Тогда ангел, который был «приставлен» к Исайе, решил возвратить его обратно на Землю. Исайя взмолился: «Почему так скоро? Ведь я у тебя тут только два часа был». На что ангел ответил: «Не два часа, но тридцать два года». Бедный Исайя понял, что возвращение на Землю будет означать для него либо смерть, либо глубокую старость: ведь он не заметил, что на небе постарел на целых 32 года. «Почто мне возвращаться в плоть мою дряхлую? — И оскорбел весьма Исайя». Но ангел утешил его: «Не скорби, ты не будешь старым».

Это же представление нашло отражение в характеристике Еноха, о котором в библейских текстах говорится, что он был взят навечно на небо. В одном из апокрифов сообщается, что он жил «преже потопа и ныне жив есть».

Аналогичное понимание времени можно найти и в фольклорных произведениях. В одной японской сказке из сборника «Ниппон Мукаси Банаси» рассказывается, как человек вернулся с неба молодым и не застал на Земле своих потомков. В русской сказке из сборника А. Н. Афанасьева герой не «заметил», что он пробыл триста лет на «том свете».

Древняя мысль о возможности личного бессмертия человека, вероятно, не только отражение жажды «вечного бытия», но и представление о том, что время при определенных условиях меняет свое течение.