На суше и на море - 1966

К совершенно своеобразным рыбным супам следует отнести и венгерскую уху халасле, отведав которую хоть раз, уже никогда ее не забудешь. Специфика ароматического и вкусового букета ее заключается в большом количестве приправы: и сладкого и острого перца, той самой паприки, название которой неотъемлемо связано с Венгрией. Этой специи, потребляемой щепотками, Венгерская Народная Республика ежегодно вывозит во многие страны мира огромнейшее количество. Двести железнодорожных вагонов порошкообразного перца! Примерно столько же потребляют его и в самой Венгрии, Венгерские специалисты подсчитали, что в СССР в год потребляется 10 граммов красного перца в расчете на одного человека, в Австрии — 8, в ГДР — 22, а в самой Венгрии — 250 граммов!

— Если вы решили угостить нас национальными венгерскими кушаньями, то на второе, конечно, заказали гуляш?

— Так как первое, — следует ответ, — было блюдом довольно сытным (несколько солидных кусков карпа и сома способны утолить немалый голод), то на второе заказали полегче, но тоже типично венгерское. Это турошчусо — лапша с творогом, сметаной и шкварками. Иногда и ее посыпают перцем.

Но действительно, самым знаменитым блюдом венгерской кухни за рубежом и у нас считают гуляш, точнее, гýйяш. Но как песню не на родном для нее языке, так и национальное блюдо в другой стране не всегда узнаешь. Венгерская песня «Журавли» и ее русский вариант — это двоюродные сестры, не больше.

С гуйяшем произошло еще более любопытное превращение. В Венгрии это первое блюдо, нечто вроде кавказских харчо и пити, а в Советском Союзе гуйяш — второе блюдо, жаркое, скорее напоминающее венгерский пёркёльт — тушеное мясо с картофелем и красным перцем.

Когда заходит речь об отличительных особенностях венгерской кухни, приходит на память занятный случай, происшедший с первой венгерской крестьянской делегацией, посетившей СССР в 1949 году. Грузины, которые, как известно, отличаются особым гостеприимством, прослышав о том, что гости из Венгрии намереваются побывать в их республике, заранее позвонили в Москву, чтобы узнать вкусы тружеников венгерских полей.

— Учтите, кухня у них очень острая, в ней много перца, — предупредили люди, побывавшие в Будапеште.

— Но у нас ведь тоже большинство блюд острых…

— Что вы, куда вашей кухне до венгерской!

Когда делегаты возвратились на родину, на пресс-конференции им задали вопрос о наиболее ярком впечатлении от посещения Грузии.

— По Грузии мы ходили и ездили с открытым ртом, — ответил один из делегатов под одобрительный добродушный смех его товарищей по путешествию.

— Так вас все удивляло?!

— Мы действительно увидели там много интересного и замечательного, но рот мы открывали по другой причине: грузинская кухня вдвое острее нашей, а вы знаете, что такое настоящее венгерское хáласле. Тогда представьте себе еще более крепкое грузинское харчо!

…Гостеприимные грузинские друзья от всей души старались угодить вкусам делегатов братской Венгрии.

Город в сине-желтом цвете

^{Петефи и Мориц. Книги и свинина. Хортобадь. Чайки над степью}

Мы так увлеклись разговорами о национальной кухне, что забыли о городе, в котором находимся.

— Да, но как вы говорили, для этого есть путеводители и справочники.

— Правильно. Но все-таки нужно сказать, что совсем недавно весь город был в сине-желтом наряде: он праздновал свое шестисотлетие. А синий и желтый цвета — это цвета знамени города Дебрецена.

— Есть и герб у него?

— Есть. Как и у всех старинных венгерских городов. Но разрешите прочитать несколько фраз из томика Шандора Петефи:

«Бывал ли ты, мой друг, в Дебрецене? Видел ли ты этот степной город, вернее, городскую степь? Ежели хочешь увязнуть в пыли и грязи, приезжай именно сюда: здесь легче всего достигнешь цели; однако зажми хорошенько нос, не то, прежде чем ты задохнешься, тебя хватит удар от запаха сала. Сколько здесь сала, сколько откормленных свиней! А дух человеческий все же настолько тощ, что у него, как у знаменитых местных кляч, ребра стучат о ребра. Здесь если и покупают книги, то разве лишь на обертку — завертывать сало».

Таковы были впечатления великого венгерского поэта от этого города в канун революции 1848 года. Три четверти века спустя Дебрецен навестил знаменитый венгерский писатель Жигмонд Мориц. Городская знать из кожи лезла, стремясь устроить встречу попышнее. В елейных речах слезно молили именитого гостя прославить их город. Мориц выполнил эту просьбу и написал о Дебрецене. Но позже он с горечью отмечал, что горожане приобрели всего три экземпляра его книги.

— А сейчас на многих перекрестках мы видели книжные прилавки, окруженные толпами.

— Да. Сейчас в стране «Неделя книги». Теперь магазины Дебрецена ежегодно продают сотни тысяч книг и брошюр.

И еще один маленький штрих культурной жизни города. Дебреценский летний университет. Это уже ставшие традиционными циклы лекций, которые посещают люди, приезжающие из десятков стран чуть ли не всех континентов, а читают их знаменитые специалисты и ученые как венгерские, так и иностранные.