На суше и на море. 1967-68. Выпуск 08

посмотрите на луну.

Я старик, мне она не нужна,

я не смотрю на луну.

Я только пою, глаза мои спят,

мой друг — барабан…

Негромкий голос певца раздумчиво тосковал. Чуть раскосые глаза с опухшими красноватыми веками, слезясь, неподвижно смотрели на пламя костра. Может быть, старику вспоминалась былая молодость и такая же ночь в лесу, когда он единственный раз сидел в хижине без барабана. Или он грустил, что стар, что допевает свои последние песни.

В открытую дверь хижины сквозь просветы в ветвях деревьев был виден опрокинутый серп луны. Как золотистый челнок в черном океане. Плыл и все оставался на месте.

В хижине снова воцарилась тишина. Парни и девушки благоговейно любовались луной. Потом опять барабан, вкрадчиво и нежно:

Рум! Рум!..

И снова голос певца:

Сегодня не слушан никого,

не слушай отца и брата — сегодня слушай себя.

Прпложи свою руку к груди,

там сердце, оно все расскажет.

Сегодня слушай себя,

эта ночь — твоя жизнь.

Теперь строфа за строфой песня шла по кругу, как трубка дружбы. Сначала, запоминая слова, все слушали певца. Потом куплет повторяла та пара, которая сидела слева от старика. Затем вторая пара, третья… Обойдя весь круг, куплет возвращался к певцу. Старик запевал новый. И этот куплет также шел по кругу.

Время от времени к двум голосам, женскому и мужскому, присоединялся еще один женский. Это другая девушка говорила поющему парню, что она хочет стать его женой. Если парень поднимался и шел на вызов, его невеста, которая только что пела вместе с ним, умолкала. С этой минуты она уже не была его невестой. Он возьмет в жены ту, другую. Не зря их голоса зазвучали так счастливо. Они понравились друг другу, наверное, еще там, на поляне. Без тайных знаков, понятных только двум, тут не обошлось.

Вот она подала ему руку. Он помог ей встать. Продолжая петь, они идут к выходу. Эта хижина им больше не нужна. Остаток сегодняшней ночи они проведут в лесу. Вдвоем. Под ветвями, луной и звездами.

Из хижины уходили пара за парой. Одни парни меняли невест, другие, когда их вызывали чужие девушки, брали за руки своих невест. Та, на чей вызов не ответили, вздыхая, клала руку на плечо тому, за кого посватана.

Перед рассветом хижина опустела. У затухающего костра остались только старик да нас двое — Анди и я.

Старик сидя уснул. Устал.

За хижиной кто-то шептался. Может быть, то шелестели пальмовые листья.

_{Сколько ему лет, он не знает. Говорит, что очень много. Но силы еще есть, и он с удовольствием приходит на все праздники племени}

_{С рассветом на обширной поляне, где было намечено провести праздник свиней, начал собираться народ}

_{На поляну вынесли свиней, предназначенных для праздника}

_{Папуасские невесты}

Владимир Толмасов

ТУМАН

Рассказ

Заставка худ. В. Сурикова

Мы заканчивали свою штурманскую практику на «Вытегре». Мы — это трое курсантов-судоводителей третьего курса «мореходки», что находится на берегу Северной Двины, а «Вытегра» — грузовой теплоход Северного пароходства с красивыми обводами, хорошей скоростью и множеством различных навигационных приборов.

Полгода практики пролетели незаметно. Теплоход совершил за это время немало рейсов, в основном в тропиках, и кроме толстых отчетов мы увозили домой массу впечатлений. Ни мне, ни моим товарищам — Александру Буркову и Льву Антонову — не доводилось до этого бывать в тропиках. Южная экзотика была знакома нам лишь по книгам. А вот теперь перед нашими глазами проплывали чужие берега, пустынные или поросшие пышной растительностью. Мы вслушивались в разноголосый шум вечерних набережных. Палящее солнце экватора заставляло нас скрываться под тентами, а влажная духота ночей выгоняла из каюты на открытую палубу. Нас мучили москиты, а наша обожженная кожа сползала клочьями.

Мы восхищались тропиками и проклинали их. Но все, что мы видели, слышали и чувствовали, оставляло в наших умах неизгладимый след и служило пищей для размышлений, разговоров и споров.