На суше и на море - 1969

Прошло еще несколько лет, и индейцы исчезли снова. Они ушли на Дир-Крик, Оленью реку, свое последнее пристанище. На южной стене каньона, на высоте 150 метров от дна, где бежал ручей, находился заросший густыми высокими деревьями карниз. Двести метров голой отвесной скалы надежно отделяли его от края каньона. Раньше здесь обитали гигантские серые медведи — гризли. Теперь поселились яги. Кроме Иши, в живых оставалось только трое: мать Иши, его сестра и старик, который не был им родственником.

Электрокомпания Оро решила строить плотину у слияния Оленьей и Серной рек. Трасса изыскателей проходила по карнизу — убежищу последних яги. Больная мать Иши не могла двигаться, не намного лучше чувствовал себя старик. Индейцам оставалось только затаиться и ждать в надежде, что изыскатели не заметят в густых зарослях их хижины. Но случилось иначе.

Это было 10 ноября 1908 года. Белые наткнулись на хижину. Они заметили, как за деревьями мелькнули две фигуры. Это были сестра Иши и старик. Больше их никто не видел. Под кучей шкур и лохмотьев нашли дрожащую от страха мать Иши. Лицо ее было изрезано глубокими морщинами, седые волосы в знак траура коротко острижены, опухшие ноги обмотаны полосками оленьей кожи. Около очага лежали палочки для добывания огня, кухонная утварь, лук, стрелы, гарпун, дубленые кожи, плащ из кроличьих шкурок, в сарае нашли корзины с желудями и сушеной лососиной. Белые взяли все, что смогли унести, даже пищу. Как сувениры. Проводник Мерль Апперсон от своей доли отказался. Он предложил отнести старуху в лагерь, но изыскатели не согласились. На следующий день Апперсон все же вернулся: его мучило сознание содеянного зла. Но старухи уже не было. Он обшарил все окрестности и не нашел никаких следов индейцев.

Когда Иши, неся на себе мать, добрался до гор, там уже выпал снег. Пищи не было…

Много позже Ишн, еще не умея говорить по-английски, пытался рассказать, что было в горах. Он изобразил женщину, сидящую над огнем и бросающую раскаленные камни в корзинку с водой.

«Пукка-пукка-пукка», — говорил он и пальцем показывал, как появляются и лопаются пузыри в кашице из желудевой муки…

Жизнь в музее

Вотерман и Кребер решили отвезти Иши в Сан-Франциско и поселить его в антропологическом музее при университете. Получить на это разрешение властей было не так-то легко. Но вот наконец все формальности улажены.

Со времен «золотой лихорадки» никто не интересовался Оровил-лем, маленьким городком, мирно дремавшим в тени апельсиновых рощ. Теперь о нем заговорили. И все из-за старого голого индейца, запертого в городской тюрьме. «Дикий человек из Оровилля!» «Профессор из Сан-Франциско сказал: «Это человек каменного века!»» «Местные жители опасаются последствий, если «дикого человека» выпустят на свободу. Шериф считает опасения неосновательными».

Почтовое отделение завалено телеграммами от университетов и департамента внутренних дел, от частных лиц и газет. Валом валят репортеры. Тюремщики и те мексиканцы и индейцы, которых приводили в тюрьму к Иши, чтобы узнать, на каком языке он говорит, стали популярными людьми в городе, их жадно расспрашивают. Женщины, узнав, что Иши отказывается есть, готовили ему для возбуждения аппетита лакомые блюда.

Для поездки в Сан-Франциско горожане снабдили Иши одеждой и обувью всех размеров. Иши натянул белье, рубашку, брюки и пиджак. С обувью было хуже. Ботинки стесняли его, были слишком жестки, в них он не чувствовал под ногами землю и спотыкался. Кроме того, бездействовали пальцы на ногах — в обуви ими ничего не ухватишь. Ботинки вернули владельцам.

Наступил день отъезда. Иши с Вотерманом вышли из тюрьмы и направились к вокзалу. Пригревало сентябрьское солнышко. Из-за заборов, из окон домов осторожно выглядывали женщины и дети. На платформе собралось несколько мужчин и мальчиков постарше. Они молча держались на расстоянии.

Тут Иши ждало первое испытание: демон белых людей весь в облаках дыма и искрах с ревом приближался к платформе. Сколько Иши себя помнил, два раза в день он слышал голос этого демона, доносившийся до Милл-Крик. Мать успокаивала мальчика, говоря, что демон следует за белыми и оставляет индейцев в покое. Сотни раз, спрятавшись за деревьями, он следил, как поезд извивался внизу, в долине, пыхтя и изрыгая облака пара. Но сейчас он был так близко! А потом, догадается ли демон, что Иши — индеец? Ведь он одет в платье белого, волосы у него острижены. Иши на всякий случай спрятался за ствол дерева.

Демон подошел к перрону и остановился. Белые, у которых было больше оснований для опасений, не боялись, влезли в тело демона, а один даже сидел в голове и махал рукой оставшимся. Отступать было поздно. Иши вернулся на платформу и вошел с Вотерманом в вагон.

В поезде Иши сидел тихо, старательно отводя глаза от соседей по купе. За окном мелькали холмы, поля, дома. Через несколько часов паром перевез поезд через залив. Из вагона Иши вышел тоже с опаской. Чудеса не кончились. Впереди была еще поездка на пароме, а потом в трамвае до Парнассус-Хайтс и нового дома Иши: антропологического музея.