На суше и на море - 1972

Борис вытирал пот рукавом, размазывая по лицу комаров, успевших насосаться крови, пока он брал отсчеты.

— Еще немного поработаем, — говорил он, поглядывая на опускающееся к горизонту солнце, взваливал на плечо штатив с нивелиром и широким шагом продирался в кустах к следующей точке. И так изо дня в день, из года в год — по тысяче километров нивелирования за сезон.

А зимой бессонные ночи над учебниками. Окончив краткосрочные курсы, Баррикад Суслов за 20 лет сделал много тысяч километров нивелирных ходов, отслужил в армии, заочно окончил топографический техникум. На очереди был институт. Но сердце не выдержало перегрузок…

Непосредственно карту делают топографы. Если геодезистов местность интересует, так сказать, линейно, чтобы добраться с пункта на пункт, от репера к реперу, то топографов, этих «художников Земли», занимает вся площадь картографируемого участка. Им важно знать густоту и высоту леса, толщину деревьев, конфигурацию различных угодий, скорость течения, глубину и ширину рек, проходимость болот и их растительных! покров — все многообразие природы нужно определить, осмыслить, систематизировать и скупыми средствами условных знаков отобразить на карте: точном и правдивом подобии местности.

Иван Павлович Яшин — топограф. Он давно уж на пенсии, но лишь только сойдет снег, украдкой достает свой старый рюкзачок и на все лето уезжает в поле. Холодно ли, жарко ли, он с утра до вечера, согнувшись, стоит у планшета и рисует неповторимый лик Земли.

Но, несмотря на помощь таких энтузиастов, кадров у нас всегда не хватает.

Это породило подготовку специалистов на краткосрочных курсах, которые существуют более 30 лет. Ими бессменно заведовал Сергей Васильевич Потанин. С чьей-то легкой руки курсы получили совсем не ироническое название — «Потанинская академия». Программа курсов обширная и по основным дисциплинам дается в объеме техникума.

Вспоминается, как в послевоенные годы аудитории курсов заполнили рослые парии в выцветших гимнастерках. Они прошли фронт. Мы трое, попавшие на курсы из школы, тушевались среди этих веселых, мужественных ребят. Все вместе мы слушали лекции, крутили теодолиты и нивелиры…

Сергей Васильевич Потанин, окончив вывод какой-нибудь сложной геодезической формулы, поворачивался к нам. Угловатым мальчишеским жестом, локтями поправлял брюки и тихо, задушевно говорил, как бы стесняясь своих слов:

— А что, ребята. Знаете как хорошо в тайге?! Поработаешь всласть, а вечерком выберешь для ночевки место покрасивее, где-нибудь возле речушки. Солнышко садится за хребет, и зубчатая кромка леса так отчетливо проступит на фоне заката… А вы разожжете костерок, сварите ушицу. Кругом тишина. Птахи стрекочут что-то свое, укладываясь спать. И на земле мир… Красота. Это же настоящая жизнь.

Лицо его добрело, глубокие морщины на щеках расправлялись, глаза теплели. Мы замолкали, мысленно переносясь к огоньку, так заманчиво мерцавшему где-то впереди.

Бурное развитие техники коснулось своим крылом и геодезии. Появилась масса новых инструментов: теодолитов, нивелиров, наших и импортных, легких, надежных, точных. Есть и качественно новые вещи. Вот, например, светодальномер. Модулированный пучок света летит к отражателю и мгновенно возвращается к глазу наблюдателя. Серия отсчетов — и расстояние измерено с относительной ошибкой 1: 1 000 000. Это значит, что линия в 30 километров измерена с точностью плюс-минус три сантиметра!

Успешно внедряются методы, направленные на сокращение объема полевых работ. Но без них пока не обойтись. В тайге по-прежнему работают люди.

Кончается полевой сезон, и все материалы поступают в камеральные цехи. Вычислители выводят координаты и высоты полевых точек. Фотограмметристы на сложных стереобрабатывающих приборах сгущают полевую сеть до необходимой для камеральной обработки густоты.

А затем материалы попадают в чуткие руки топографов-камеральщиков!

…Сидит за стереоприбором топограф, припав глазами к окулярам. Медленно вращаются штурвалы, и рядом на чистом листе ватмана ложатся бледные карандашные изгибы, соединяющие точки с одинаковой высотой над уровнем моря, — горизонтали. А если заглянуть в окуляры, то увидишь ослепительно яркое пространственное изображение местности, сильно уменьшенное в размерах. Словно летишь высоко-высоко и где-то внизу медленно проплывают горы, долины, реки.

В середине окуляров светящаяся точка-марка. С помощью штурвалов нужно вести эту марку, касаясь склона, и послушный прибор оставит на бумаге тоненький след…

Так рождается карта.

Сначала в карандаше. Потом твердая рука чертежника закрепит все это в туши. И вот первый и единственный экземпляр карты готов. Можно готовиться к изданию. И скоро на картографической фабрике загудят офсетные машины, появятся красочные оттиски карт с зелеными массивами лесов, коричневыми извивами горизонталей, черными кварталами домов и с голубыми прожилками рек, так похожих на вены на руках много и славно поработавшего человека.

Георгий Ненашев

__________