На суше и на море - 1977

Микробы — лишь один из компонентов сложной природной системы, носящей название «биогеоценоз». В биогеоценоз — нерасторжимое сообщество живого и мертвого — помимо почвы, пронизанной микроорганизмами, входят растения и животные, приземная атмосфера и подпочвенные воды. За тысячи и тысячи лет эволюции постепенно прилаживались, притирались друг к другу детали этого «механизма». Каждой определены свое место, свои обязанности. Стоит нарушить их в каком-либо звене — приходит в движение вся система, восстанавливая привычное равновесие.

Постоянная и самая активная часть биосферы — почва рождается долго и трудно.

В Крымских горах есть удивительные сосны. Еле уцепившись корнями за края трещины, они живут на прокаленных зноем скалах такой крутизны, которая под силу не каждому скалолазу. Карабкаясь по мертвому камню выше и выше, сосны ведут за собой в горы жизнь. Как же они попали сюда? Солнце, холод и ветер веками разрушали скалы. Где-то в камне прорезалась трещинка, в нее попала горстка пыли, несколько капель дождя. Поселились вездесущие микробы, принялись за свою работу. Подключились к ним лишайники, мхи, способные разъедать своими выделениями монолит. Год за годом, крупинка за крупинкой накапливалась в трещине каменная мелочь и пыль. Поселилась на ней травка, а возле нее прижились насекомые. Их останки — новая работа для микробов.

И вот уже лежит в трещине горстка перегноя. Занесло на нее ветром летучее сосновое семечко. Зацепилось. Пустило вниз корешок, вверх щеточку зелени. Сосна-малютка стала обживаться.

Дальше — больше. И уже тесно ее корням в узенькой каменной щели. Но если легкая травинка может пробиться сквозь каменистую землю, проломить асфальт, то упругим, крепким сосновым корням по плечу задача потруднее. Корни вгрызаются в скалу, подтачивают ее корневыми выделениями, раздвигают трещину, пробиваются в камень глубже и глубже. Над скалой поднимается хоть и корявый от всяческих невзгод, но прочный, несгибаемый ствол, увенчанный вечнозеленой кроной.

Не одно десятилетие горная сосна отвоевывает у скал несколько горстей земли. Каждый год в естественных условиях слой перегноя-гумуса увеличивается на сотые, в лучшем случае на десятые доли миллиметра. В заполярной тундре тонюсенький слой почвы, лежащий на основных породах и вечной мерзлоте, накапливается и того медленнее. Чтобы на поле образовался пахотный слой почвы, примерно в 18–20 сантиметров, то есть такой глубины, какая необходима, чтобы вырос хлебный колос, понадобилось несколько тысяч лет.

Жить почва, как хорошо отлаженная саморегулирующаяся система, может неограниченно долго. А умирает иногда быстро и необратимо.

В наши дни темпы «умирания» почвы, особенно в развитых капиталистических странах, крайне убыстряются.

Чтобы проследить, когда это началось, надо вернуться на многие тысячелетия назад, к тем временам, когда человек, перестав быть покорным сыном природы, начал все больше вмешиваться в ее дела.

Тысячелетиями леса вырубались для разных человеческих потребностей. Казалось, их запасы неистощимы. Но там, где лес, главный хранитель влаги и почв, отступал на больших пространствах, оставалась беззащитной земля. И это грозило неприятными последствиями, особенно в засушливых зонах мира.

Бесчисленные стада в древности вытоптали, выщипали травы некогда цветущих равнин Северной Африки, Ближнего и Среднего Востока, Передней Азии. Обнажились близко лежащие к поверхности пески, двинувшиеся затем на окрестные плодородные земли. Кочевое скотоводство древности, как предполагают ученые, наряду с естественно-климатическими причинами во многом повинно в возникновении современных пустынь, включая величайшую из них — Сахару.

В Средиземноморье, где возникали древние центры цивилизации, были истреблены вечнозеленые горные леса. Из них строились дворцы и храмы, морские флотилии первопроходцев и завоевателей древности. Их сжигали в печах и кузнечных горнах. Распашка и неумеренная пастьба окончательно оголяли скалы. Особый вред при этом наносили козы, беспощадно обгрызавшие ветки, побеги, молодые ростки деревьев.

Проходили века. Вместо естественных ландшафтов повсюду возникали другие — созданные человеком сельскохозяйственные угодья. Они были необходимы человеку, но при глубоко нарушенном природном равновесии переставали быть саморегулирующимися. Ими надо было управлять, а человек делал это далеко не всегда грамотно и разумно.

Особенно тяжелые потери почва понесла в последние 150–200 лет, когда природные богатства начал жестоко эксплуатировать капитализм. Предприниматели превращали землю в источник наживы, хищнически пользуясь ею. К тяжелым последствиям приводит, например, злоупотребление монокультурами — посевом на огромных площадях из года в год одних и тех же растений, дающих наибольшую прибыль. Но при этом в почве истощаются жизненно необходимые вещества, ежегодно уносимые с урожаем, накапливаются вредные, изменяется состав и число микроорганизмов и других живых существ. Хорошо отлаженная за тысячелетия природная система «почва — живые организмы» дает все более серьезные перебои.