На суше и на море - 1978

Не могло быть и речи о том, чтобы начать раскопки с документирования и разборки крепостных руин, а также обнаруженных там арабских жилищ. Мы не располагали для этого ни временем, ни средствами. Нужно было найти у подножия холма место, откуда представилась бы возможность вести раскопки в глубь «кома», не трогая возвышавшихся на его склонах остатков других сооружений. После долгих поисков я нашел подобное место, которое могло служить исходной точкой, откуда можно было вести траншею, чтобы добраться до фундамента цитадели. После двухнедельных работ на западном склоне холма мы откопали свыше ста относящихся к периоду Нового Царства блоков, которые сами по себе представляли научную ценность, затем рабочая бригада перешла на противоположный склон «кома», чтобы провести глубокий раскоп с восточной стороны. Облегчало нашу работу то, что избранное место находилось на берегу Нила, поэтому песок из раскопа сбрасывали в реку.

Последующая декада оказалась наиболее утомительной. В конце концов мало кого вдохновляло пересыпание песка от подножия горы в реку. Даже мои сотрудники стали проявлять нервозность, а рабочие неделю спустя забастовали, однако мне удалось все уладить. Ведь речь шла о том, чтобы добраться до сердцевины «кома». Признаюсь, я даже не представлял, что может быть там: храм ли египетских времен, или постройка мероитской эпохи, или святыня христианского периода. Последнее представлялось наименее вероятным. Я полагал, что такой внушительный искусственный холм — занесенные песком грандиозные руины. Через две недели мы обнаружили стены кафедрального собора. Нашим взорам открылось окно с прелестной решеткой, мы докопались также и до могильной часовни епископа Иоанна, увенчанной двумя фресками, великолепно сохранившимися. Итак, выбор оказался правильным. Уже эти первые фрески — одна с изображением архангела Михаила, другая — богоматери с ребенком в тоге, — а также вмурованные в стену надгробия епископов оказались подлинной сенсацией.

Но наши средства кончились, и раскопки пришлось на этом прервать, отложив дальнейшие изыскания до следующего сезона. Мы вернулись в Фарас осенью того же года. Теперь программа работ определялась самими находками. После необходимого документального описания следовало разобрать руины арабской крепости и снаружи обкопать стены христианского храма. Подчеркиваю: обкопать до проникновения внутрь. Почему? Массивные песчаные завалы напирали извне на стены постройки, которые, хотя и были у основания сложены из каменных блоков (выше шел обожженный кирпич), могли рухнуть, начни мы сразу же освобождать от песка внутренние помещения. Двумя годами позже нечто подобное произошло в ходе работ одной экспедиции, обнаружившей небольшой храм. Когда, открыв первые фрески, археологи принялись немедленно очищать интерьер, стены под тяжестью песка треснули, и фрески серьезно пострадали.

Второй сезон почти целиком был посвящен подготовке к исследованию внутренних помещений храма. Однако он изобиловал счастливыми находками других сооружений, например некрополя епископов, дарственной стелы, дворца епархов, вспомогательного храма на южном склоне, а главное — еще двух фресок, венчающих снаружи южный вход собора. На одной изображен архангел Михаил с мечом, охраняющий врата храма, на другой — святой Меркурий на коне, пронзающий копьем Юлиана Отступника. После удаления стен арабской крепости стали видны верхние края некоторых фресок.

Наиболее важные открытия были сделаны во время третьей кампании. По мере того как из храма удаляли песок, все четче вырисовывались великолепные изображения, и часто, не насмотревшись еще на портрет епископа в богатых и красочных одеждах, приходилось спешить на другую сторону постройки, где обнаруживали новую находку. В ходе расчистки храма, в котором оказалось свыше ста двадцати фресок, мы демонтировали в северной части холма уже обработанный нами коптский монастырь. Под ним оказались руины более древних построек. Работы у нас было невпроворот. Нужно было заниматься обмерами, фотографировать, вести учет то и дело обнаруживаемых памятников. На отдых времени почти не оставалось.

Сезон этот длился уже полгода, нас томила невыносимая жара. Приходилось спешить: мы знали, что через год эвакуация населения Нубии закончится и поднявшиеся воды Нила затопят весь район. Выяснилось, что фрески покрывают внутренние стены храма в несколько слоев. Чтобы добраться до самых древних, требовалось немедленно приступить к удалению более поздних росписей. Польское искусство реставрации памятников старины и демонтажа фресок (что ранее было монополией лишь итальянских и югославских специалистов) не только получило повсеместное признание, но и вызвало восхищение. В процессе долгих экспериментов наши реставраторы разработали свой метод, успешно выдержавший экзамен в этом знойном климате, в условиях песчаных бурь…