На суше и на море - 1987

Скопление занимало не менее ста метров. Такого большого мне еще не доводилось видеть. Многие сидели на гнездах. Значит, гнездовая колония. Среди розовых пеликанов изредка встречались кудрявые. Начинаю считать с левого края. Пятьдесят, сто, сто пятьдесят — глаза слезятся от напряжения и бокового ветра, но останавливаться нельзя — собьешься… двести пятьдесят, триста шесть птиц! Затем отдельно считаю кудряшей. Пятьдесят два! В следующий миг все скопление пеликанов на глазах порозовело, каждая птица как бы высвечивалась изнутри. Это лучи солнца, пробившись сквозь тучи, сказочно преобразили колонию. Казалось, специально в этот день природа преподнесла нам чудо: смотри, человек, как прекрасен мир, в суете своей ты часто забываешь об этом! Тотчас же солнечный свет пропал, отчего вид колонии стал будничным.

И тут наши планы нарушил сильный дождь. Хорошо, что мы не подошли близко к острову и не потревожили птиц.

Под усиливающийся дождь и ветер добрались мы в тот вечер до кордона, а когда в спешке причаливали «Прогресс» и переносили в дом фотоаппараты и бинокли, начался страшный ливень. В трех шагах многотысячные струи сливались в сплошной, шквальный поток воды.

Сидя в теплом и сухом доме, я мысленно представил себе, как сейчас пеликаны, слегка раскрыв крылья, мужественно защищают от дождя свои кладки. Ливень продолжался более часа.

Наутро умытая приманычская степь ярко зеленела до горизонта. Серое, но начинающее синеть зеркало озера было непривычно спокойно. Правда, воздух еще не прогрелся, и мы, готовясь к отплытию, поеживались от утренней сырости.

Прежде чем наведаться к вчерашним пеликанам, решили осмотреть ряд соседних островов, заселенных утками, а затем уж, когда солнце подсушит землю, заняться старыми знакомыми.

В середине дня мы возле пеликанов. Легкие взмахи крыльев — и розовые гиганты, завидев медленно приближающуюся лодку, взмывают в небо.

Пока мои спутники причаливают лодку и достают фотоаппараты, начинаю осматривать колонию. На небольшом возвышении острова метров десяти в диаметре вижу немудреные пеликаньи гнезда: едва заметные возвышения из сухих веточек лебеды и бурьяна вперемешку с землей — вот и все! В пониженном центре гнезда — два, изредка три белых, шероховатых яйца размером с гусиное. Кладки видны все сразу. Их двадцать четыре. На втором бугорке — двадцать два гнезда. В глубине острова — еще микроколония. Но что это? Мертвенным холодом повеяло от кладок, лежащих на сырой земле. Неужели пропали? Догадка верна. Во время вчерашнего ливня гнезда, расположенные на этом пологом участке, оказались подтопленными. Долго ли держала в своих тисках холодная дождевая вода зарождающуюся жизнь — сказать трудно. Ясно одно — сорок две кладки редчайших птиц мертвы. Так вот почему розовые пеликаны выбирают всегда для гнездования самые возвышенные участки островов! Практический урок человеку на будущее. Ведь ливневые дожди на Маныче — явление обычное. Логика подсказывает: на островах, где гнездятся розовые пеликаны, человек может соорудить из земли три-четыре искусственных возвышения и спасти птиц от возможного бедствия. Ведь в разработке стратегии охраны редких видов птиц заключалась основная цель наших многолетних наблюдений. Поиски колоний, перепись, кольцевание не только захватывающие экспедиционные моменты, это этапы познания закономерностей манычских птичьих сообществ. Из года в год следили мы за изменением уровня воды в озере, за сменой растительности на островах, за влиянием ее на птичье население.