На суше и на море - 1989

В книге «Литературные салоны и кружки», вышедшей под редакцией академика И. Л. Бродского, есть воспоминания современников о том, как в салоне В. Ф. Одоевского встретились и вели беседу «веселый Пушкин и отец Иакинф с китайскими сузившимися глазками». Под влиянием ученого А. С. Пушкин заинтересовался восточными странами и Китаем. В 1830 году он пишет прошение шефу жандармов, в котором просит разрешить ему выезд в Китай. Но царь не разрешил.

Собирая материалы о пугачевщине, поэт заехал в родные места Бичурина. У нас в Чувашии рассказывают, что Пушкин беседовал в селе Эсмеле с одним стариком, участником Пугачевского восстания, другом семьи Бичурина.

Может, рассказы Н. Я. Бичурина и беседы со стариком в селении Эсмеле навели поэта на мысль показать в пропущенной главе повести «Капитанская дочка» старого чуваша, повешенного вместе с русскими на плоту.

Есть предположения, что и другие упоминания о чувашах сделаны А. С. Пушкиным под влиянием рассказов Н. Я. Бичурина. Иначе как же объяснить, что в статье «Мои замечания о русском театре» он пишет: «Должно ли сперва говорить о себе, если захочешь поговорить о других? Нужна ли старая маска Лужнического пустынника для безымянного критика Истории Карамзина? Должно ли укрываться в чухонскую деревню, дабы сравнивать немку Леонору с шотландкой Людмилой и чувашкой Ольгою?»

А в письме к П. А. Вяземскому великий поэт шутливым тоном замечает: «…письма твои обрадовали меня по многим отношениям, кажется, ты успокоился после своей эпиграммы. Давно бы так! Критики у нас, чувашей, не существует, палки как-то неприличны, о поединке грех было и думать?то ли дело цып-цып или цыц-цыц…»

А в «Истории Пугачевского бунта» поэт делает замечание, что сведения о калмыках он получил от отца Иакинфа.

Дружил Н. Я. Бичурин и с декабристами.

После подавления восстания декабристов ученый находился в Восточной Сибири и, не боясь гнева царских чиновников, бывал у Пущина, братьев Бестужевых, у Оболенского. Один из Бестужевых написал его портрет, известный и ныне.

Свободомыслие, общение с передовыми людьми России сделали Н. Я. Бичурина опасным человеком в глазах мракобесов. Он был удален от всех дел и умер в одиночестве — полуголодный, в тайной келье одного из монастырей.

Патриарх чувашской культуры

Чувашский государственный педагогический институт носит имя Ивана Яковлевича Яковлева, патриарха чувашской культуры, великого нашего просветителя.

Люди, знакомые с И. Я. Яковлевым, удивлялись его одаренности и энергии, многогранной деятельности. «Будь всем, кого не хватает чувашам», — внушал он своим ученикам, подтверждая эту прекрасную мысль примером всей своей жизни.

За свою долгую педагогическую и просветительскую деятельность И. Я. Яковлев был для чувашей всем: создателем письменности и литературного языка, писателем-реалистом, крупнейшим мыслителем, первоклассным переводчиком, издателем и распространителем первых книг. Он был первым чувашским правоведом и самоотверженным крестьянским посредником, благотворителем и создателем первого чувашского приюта для сирот…

Двадцатилетним юношей в 1868 году организовал он в Симбирске Чувашскую учительскую школу, которая дала моему народу сотни прекрасных учителей даже в те страшные годы царизма. К 1913 году в России насчитывалось 463 чувашские школы с преподаванием на родном языке, 822 педагога-чуваша и 29 600 учащихся.

Из Симбирской чувашской учительской школы, которую И. Я. Яковлев возглавлял 54 года, вышли первые чувашские писатели, композиторы, артисты, ученые и общественные деятели.

Здесь учился и впоследствии работал поэт Константин Иванов, автор известной поэмы «Нарспи». Здесь учились классики чувашской литературы Тимкки Таэр, Николай Шубусьсинни, Мархва Трубила, а также основатель чувашского театра и кино И. С. Максимов-Кошкинский. В этой же школе получили образование композиторы Степан Максимов и Хведер Павлов. Здесь давал концерт первый чувашский хор, была поставлена опера «Иван Сусанин», здесь же открыли педагогический музей, а церковь превратили в картинную галерею первых национальных художников. Сельскохозяйственная ферма школы стала первой агробазой в Поволжье.

Благодаря деятельности И. Я. Яковлева две обособленные группы чувашского населения — анатри и вирьял — слились в один народ, в одну национальность. И. Я. Яковлев всю жизнь боролся за честь и достоинство родного народа, за его культуру и язык. Однажды на совещании в Петербурге один высокопоставленный сановник иронически воскликнул при нем: «Что же можно выразить на чувашском языке! У чуваш, наверное, слов-то нужных нет!» Иван Яковлевич с гневом ответил: «Если, ваше высокопревосходительство, у человека нет ни мыслей, ни чувств, ни достаточного знания предмета, то и на богатом словами языке он ничего разумного не сможет высказать… Но если у бедного народа, высокомерно считаемого диким, есть мысли, чувства, совесть и разум, то, поверьте, он сумеет найти и нужные слова для их выражения».