На свои круги (СИ)

Это был он! Это Орвил! О, Боже...

Подспудно, сама не зная как, она, оказывается, болела за него на поединке! Поэтому и жаждал барон его смерти, кричал как безумный на всю галерею... Он хотел, чтобы убили его сына. Орвила...

- Я думал, вы скажете мне, что с вашим сыном, он будет жить?- мягко спросил молодой человек.

- Мне всё равно, поверьте, лучше бы он сдох ещё там, лучше бы вы убили его. Я спал бы спокойно.

Молодой человек нахмурился озадаченно, не понимая, что происходит. Видимо, тот, кто сказал ему о родстве двух людей, забыл упомянуть о вражде между ними, и сейчас выражение лица его было более чем недоумённым.

Ания всеми силами старалась сделать вид, что не догадалась, о ком речь.

- Ваш сын...

- У меня нет сыновей, вас неверно проинформировали. Мне всё равно, что стало с этим человеком, выжил он или нет, я не знаю и не хочу знать. Вам понятно?

Молодой человек согласно кивнул, и взгляд его остановился на какой-то точке в пространстве. Барон Элвуд больше не собирался продолжать этот разговор и, хромая, потянулся в сторону. Ания чуть замешкалась, глянув в лицо молодого рыцаря, и только сейчас заметила, что высокомерие и надменность, что так поразили её в его фигуре и лице, на самом деле, наверное, лишь показались ей.

часть 13

Слова молодого рыцаря не давали ей покоя, она вспоминала и обдумывала их раз за разом, снова проживая те чувства, что переживала, когда поняла вдруг, что здесь, на этом турнире присутствовал Орвил. Он был совсем рядом, и она видела его, оказывается, много раз, но даже и не подозревала, что это был он. Она удивлялась себе, почему её сердце молчало, почему нигде и ничто не подсказало ей, что он рядом? Ей всегда казалось, что в подобных случаях сердце не промолчит, оно почувствует рядом любимого человека. Но, видимо, в балладах и песнях менестрелей всё преувеличено. Или же Ания настолько не верила, что сможет его увидеть здесь, что закрыла даже сердце.

Но он здесь! Здесь! Он рядом!

Сейчас он ранен после поединка, и никто не знает, жив ли он, что с ним, даже его родному отцу всё безразлично. И от этого рыцаря, что сам ранил его, больше участия и сочувствия, чем от отца. Бесчувственный сухой старик! Разве можно так? Чудовищно!

Она сидела в кресле с высокой спинкой, ноги – на деревянной скамеечке, камеристка медленно и аккуратно расчёсывала ей волосы. Ания смотрела в бронзовое зеркало на то, что делалось за её спиной, поворачивала его туда-сюда, думала. В зеркале всё выглядело незнакомо, расплывчато.

Он как-то странно сказал. Она задумалась, вспоминая слова рыцаря с голубем на груди. Что-то про то, что он искал слуг барона, хотел узнать о его здоровье. Барона... Почему барона? Что это значит? Какого барона?

Что ли Орвил стал бароном? Он теперь барон? Это как могло произойти? Такое может быть?

Она задумчиво поджала губы, вспоминая Орвила в те моменты, когда видела его рыцарем с изображением двух перекрещенных стрел. Рыцарский конь, доспехи, свой герб, личный оруженосец, пажи, у него был свой шатёр, как у участника турнира, сейчас его уже свернули, потому что Орвил выбыл из турнирных состязаний из-за ранения.

Всё это, конечно же, могло быть у барона, для рыцаря – многовато, роскошно даже, но для барона вполне может быть.

Как он стал бароном? Откуда? Да и жив ли он? Как он чувствует себя? Как его здоровье?

А в глазах так и стоит этот ужасный удар в лицо, в забрало шлема, а потом удар об землю. Ужас! Страх-то какой! Прыгающий конь с пустым седлом, щепки от копий, бегущие люди, крики удивления и оваций.

До этого Ания не смотрела удары копьями, миг столкновений, закрывала глаза или отворачивалась, а в этот раз не стала и видела всё, и теперь это увиденное не давало ей покоя. Она переживала за Орвила и боялась.

Как узнать ей, как он, что с ним стало?

А ведь он был уже, наверное, к тому времени ранен. По словам соседа по галерее, он не зря отклонялся влево...

«Орвил, бедный, как ты там? Я молюсь за тебя и твоё здоровье беспрестанно, только ты продолжай жить. Я хочу увидеть тебя... Хочу быть с тобой, хочу быть рядом... О, святая Богородица, дай мне и ему сил пережить всё это...»

От этих тяжких мыслей разболелась голова, и никого не хотелось видеть.

На следующий день Ания и её муж остались на постоялом дворе и не пошли на турнир. И Ания была рада этому, слегла, погрузившись в мысли и воспоминания, молилась. Барон Элвуд проявил интерес к её состоянию и высказал идею, что Ания ждёт, наконец-то, ребёнка. Сама Ания на это только усмехнулась, но предоставленной передышкой и ослабленным вниманием воспользовалась – отдыхала весь день.

Барон прислал чашу с фруктами и хорошее вино, сам ушёл в город к кому-то в гости. Ания пролежала в постели, глядя перед собой, до самого обеда, потом молилась, читала, думала, камеристка ухаживала за ней ненавязчиво и осторожно.