На Темной Стороне

Дмитрий бережно выдвинул сошки, укрепил их между изъеденными солнцем и ветрами глыбами камня. В оптический прицел отчетливо виднелась крыша. Он покрутил винт, одновременно опуская ствол, в пространстве прицела пронеслись все шесть этажей, перекрестье легло на яркий джип у крыльца.

Во дворе охранники, крепкие парни с закатанные рукавами, уверенные, с автоматами в руках. В будочке у входа еще двое, на крыше один, по двое-трое в каждом углу двора. Не меньше десятка, а наверняка больше – в просторной пристройке между домом и конюшней. Судя по машинам, что оставлены перед казармой, там несколько пулеметов, в том числе и крупнокалиберные. Из кузова одной машины торчат стволы гранатометов. Окна закрыты, солнечные зайчики не дают определить, есть ли там народ вообще...

Он поймал в прицел голову одного, задержал дыхание, тут же перевел на другого, третьего. Если бить точно в голову, то будут падать без крика, эхо выстрелов не докатится.

В нагрудном кармане заскреблось. Он вытащил коробочку, сказал шепотом, зажав в ладони:

– Я на исходной. Готов.

– На счете «десять», – послышался голос Ермакова. – Главное, не дай взлететь вертолету. Он по ту сторону усадьбы.

Дмитрий спросил сердито:

– Как могу помешать, если не вижу?

– К нему могут пробежать только через двор. Бей всех, кто попытается обогнуть здание слева. Начали! Один...

Связь оборвалась, Дмитрий считал одними губами, одновременно успокаивая дыхание, ноги расставил еще шире, теперь он весь казался себе могучим орудием на треноге, что готово посылать смертоносные снаряды далеко и точно...

– Восемь... девять... десять!

Палец коснулся курка. На стрельбище он поражал цель с расстояния вдвое больше, потому сейчас как можно быстрее переводил прицел с одной мишени на другую, нажимал курок, передергивал затвор, наводил на третью и снова жал на курок.

Когда он пробежал через распахнутые ворота, из усадьбы Рамирес выволакивал человека с залитым кровью лицом. Тарас шел сзади пригнувшись, автомат смотрит сразу во все стороны, прикрывает мусульманского экстремиста даже с воздуха и из-под земли. Конюшня горит, дверь в казарме исчезла, пролом квадратный, с неровными краями, на пороге двое в неестественных позах. Кровь вытекает из широкий дыр, под телами растекались лужи.

Из-за здания выскочила согнутая фигура с автоматом наизготовку. Дмитрий видел как на кончике ствола дважды полыхнул огонек, в проеме казармы мелькнула тень, грохот выстрелов раздался в здании. Макс выстрелил снова, крикнул успокаивающе:

– Все кончено!.. Там уже никого не осталось!

Из-за здания огромными черными клубами очень быстро взлетал дым, глухо бухало, явно горит вертолет. На крыльцо с крыши с сухим стуком как крупный град падали плитки черепицы. Он быстро взбежал, огромный холл залит светом, глазам не пришлось привыкать, две широкие лестницы ведут вверх.

В холле четыре трупа, Дмитрий перескочил через тело, где от головы только нижняя челюсть, поскользнулся в брызгах крови, стены в дырах и выбоинах, мелкие обломки костей, расплесканные брызги мозга. Перила топорщатся как спина дикобраза, пулеметная очередь раскрошила дерево, оставив пунктир в стене из мореного дуба.

Как огромный носорог с жутким топотом пронесся Тарас, рявкнул страшным голосом:

– Ты свое сделал!

Запоздало он понял, что Тарас его утешает. По всем комнатам лежали трупы, головы размозжены: кто-то успел пробежаться с контрольными выстрелами. Послышался визг, Макс грубо тащил за волосы женщину, молодую и в дорогом платье, очень открытом, с разрезами по бокам.

– Там еще одна! – крикнул он. – Тащи ее во двор!

Дмитрий бросился наверх, однако по широкой лестнице бегом спускался Тарас, на его руках визжала и отчаянно дрыгала длинными красивыми ногами молодая женщина. Роскошные золотые волосы почти доставали пола.

Тарас люто рыкнул:

– Чо на баб засмотрелся?.. Помоги Рамиресу!

Рамирес с большой сумкой бежал с самого верхнего этажа, Дмитрий видел как боевик на ходу выхватывал мины и припечатывал к стенам. Завидев Дмитрия, крикнул обрадовано:

– Ты по правому крылу, я по левому!

Дмитрий со своей долей мин побежал, шлепая их как куски пластилина, прилипают на любую поверхность, а когда закончил и выбежал через главный выход, почти догнал Рамиреса, мастера по взрывным работам.

Во дворе, богатом и ухоженном, раскинули роскошные кроны два могучих платана, явно реликвии еще со времен войны за независимость. Их толстые стволы не обхватить и троим каскадникам, а кроны укрывали тенью половину двора.

Под платаном лежал с разбитым лицом мужчина в длинных трусах, хорошо сложенный, но с дряблым животом, смуглый как житель Азии, с черными раскосыми глазами. Две женщины сидели, прижавшись спинами к дереву. Плечи их соприкасались, обе смотрели со страхом и ненавистью в направленные на них стволы.