На тихой улице

Сердце колотится так громко, что, наверное, его слышит даже Кора. Она начинает рассказывать про свою дочь в детстве, но я слышу только собственный пульс и, не сводя взгляда с ее спины, медленно запускаю руку в сумку и вытаскиваю кожаный бумажник.

– Это было еще до того, как появились все эти блоги для мамочек, так что… – продолжает она.

Кора слегка поворачивается, пытаясь найти, куда бы выбросить грязный подгузник, и я вскакиваю, пряча бумажник.

– Я возьму! – практически кричу и беру подгузник, потом быстро поворачиваюсь спиной, вытаскиваю двадцатку (больше там ничего нет), делаю несколько шагов к мешку для мусора и сую туда подгузник. Затем возвращаюсь к креслу, с бумажником под кардиганом, и опять сажусь.

Кора подхватывает Эйвери.

– Так ведь лучше, правда? Точно лучше, – улыбается она.

Наверное, я бледна как привидение. Черт, черт, черт! Кора сидит на краю кушетки, покачивая Эйвери на коленях.

– Ее пинетки, – бормочу я, отчаянно надеясь, что Кора развернется, а не просто протянет руку и подберет их с пола, куда Эйвери их сбросила.

– Пинетки! Да, милая, сейчас прохладно, верно?

Она поднимает Эйвери, кладет ее обратно на кушетку и надевает на нее крохотные, связанные крючком пинетки с мордочкой кролика, а я кидаю бумажник в сумку и выдыхаю. Я так отчаянно задержала дыхание, что заболели легкие.

Я выдыхаю и смотрю, как нежно Кора общается с Эйвери. На секунду мне кажется, что я нашла человека, которому можно доверять. В одно безумное мгновение мне хочется спросить ее, не присмотрит ли она за Эйвери ненадолго. Изображение на камере застыло всего минут двадцать назад. Если за час я успею доехать до города и вернуться, Лукас решит, что мы всего лишь чуть дольше спали, и это не вызовет у него подозрений. Пока он ничего не заметил. Возможно, это мой единственный шанс. За двадцатку я могу взять такси, что гораздо быстрее, чем на автобусе, и без Эйвери тоже гораздо быстрее. Нет, это не безумие. Надо попытаться.

– Ты определенно ей нравишься, – начинаю я, и в глазах Коры вспыхивает гордость или что-то похожее. – Ты не могла бы недолго присмотреть за ней, ну вдруг? – нервно спрашиваю я.

– Конечно! – почти кричит она, не задумываясь ни на секунду.

– Мне не хотелось бы тебя утруждать, – произношу я из чувства долга.

– Я с радостью!

– Только туда и обратно, буду через час.

На лице Коры отражается смесь удивления и разочарования, если такое возможно. Могу себе представить: она ведь думает, что я способна выходить из дома, только не хочу этого делать ради нее. Но у меня нет времени об этом беспокоиться.

– Конечно, – соглашается она.

– Буду через час, а то и меньше.

Я смотрю вслед Коре, которая идет к своему дому с Эйвери на бедре и огромной детской сумкой, перекинутой через плечо. Надеюсь, я могу ей доверять. Надо действовать быстро. Пойду прямо в том, что на мне сейчас. Сначала одной рукой, осторожно, чтобы не засекла камера, задвигаю тарелку вместе с конвертом из автоцентра под входную дверь. Затем, убедившись, что Кора не видит, обхожу дом сбоку. Я не могу идти по улице – там меня могут заметить и расскажут Лукасу. Я направляюсь в сквер за домом. Там пусто, не считая молодой мамочки, с которой я не знакома, качающей ребенка на качелях. Я бегу через парк до самого шоссе.

Поверить не могу, что делаю это. Поверить не могу, что бросила Эйвери. Ничего страшного, твержу себе. Сосредоточься. У меня нет телефона, чтобы заказать «Убер», а поймать такси в этом квартале не так-то просто. У меня нет на это времени, и иду обратно по тротуару, загораживая ладонью глаза от солнца. Я ищу какое-нибудь такси, но ничего не вижу, поэтому поднимаю вверх большой палец. Может, меня убьют, но выбора нет. И все же в разгар дня на оживленной улице меня, скорее, подбросят, чем убьют.

Вскоре останавливается машина. Конечно же, за рулем мужчина средних лет.

– Здрасте, – хмыкает он, открывая пассажирскую дверцу.

Машина – «Пассат» девяностых годов; водитель сметает с сиденья пустые пивные банки, чтобы освободить мне место. Он улыбается из-под устрашающей спутанной бороды, и я замечаю его босые ноги. Я взвешиваю варианты. Это мой единственный шанс или я просто потеряю время, отбиваясь от него?

И тут вижу такси, в четырех-пяти машинах позади, оно сбавляет скорость на красном светофоре. Я бегу к нему и бросаюсь наперерез, когда машина притормаживает. Водитель сигналит и отгоняет меня, махая рукой, но, как только он останавливается, я открываю дверцу, не дав таксисту запереть ее, чтобы отвадить сумасшедшую дамочку, и прыгаю на заднее сиденье.

– Какого хрена? Я не на работе. У меня обед.

– Пожалуйста, это срочно. Всего несколько миль. Пожалуйста-пожалуйста, у меня чепэ, – молю я.

– Так вызовите копов.

– Слишком долго! Пожалуйста!

– Гос-споди, – вздыхает он, проводя рукой по волосам.

Я читаю адрес на конверте. Название банка лучше не говорить, тогда таксист задумается, что это за чепэ такое в банке, и может меня выкинуть. Я знаю, что это на углу Келлера и Шестой, поэтому прошу высадить меня там. Водитель качает головой, но едет.

– Я так вам признательна. Спасибо. Огромное спасибо.