На тихой улице

Она включает телефон, открывает почту и запускает видео. Увидев Калеба лежащим там, я закрываю рот рукой. Мне хочется отвернуться, и я глубоко вдыхаю. В кадре появляется Мия, и Кора ставит запись на паузу. Я смотрю на Кору, по-прежнему ничего не понимая.

– Смотри. – Кора указывает на что-то в кадре. – С места происшествия отъезжает машина, прямо когда Мия останавливается и еще не знает, что Калеба сбили. Смотри. Это твоя машина, «БМВ». И твои номера! – чуть не кричит она со смесью ужаса и потрясения.

Кора ждет реакцию, а мои легкие словно наполняются водой. К горлу подступает рвота, по всему телу пульсирует электричество. А потом начинают литься слезы, и я не могу их остановить. Ну вот. Так все и закончится. Улики прямо перед моими глазами. Выхода нет. Меня поймали. Все есть на видео. Ложь не поможет.

– Пожалуйста, пожалуйста, Кора, ты должна понять, что это нечаянно. Я не хотела его убивать. Это совсем другое.

Кора замирает с открытым ртом и в смятении прищуривается. Мне кажется, проходит очень много времени. Я жду, пока Кора заговорит, и в ушах звенит тишина.

– Я сказала «твоя машина», но… Я имела в виду, что это ваша семейная машина, то есть Лукаса. Я не думала… О боже, Никола. О чем ты говоришь?

Я понимаю свою ошибку, но уже слишком поздно брать слова обратно. Это мой самый опрометчивый поступок, но, с другой стороны, я наконец-то чувствую глубочайшее облегчение. Да и в любом случае уже ничего не изменишь.

– Все не так, как звучит, – говорю я, но Кора пересматривает видео уже с новой стороны, пытаясь понять.

– Так это была ты? – спрашивает она, а я опускаю взгляд на руки и пытаюсь придумать, как все объяснить.

– Прошу тебя, прошу, просто выслушай. Позволь все рассказать, прежде чем ты меня возненавидишь, – молю я.

Кора нервно проводит ладонью по губам и сглатывает. В ее широко открытых глазах читается страх, но она садится на краешек кровати и разрешает мне объясниться.

– Я уже рассказывала тебе, как отдала все деньги соседскому парню за удостоверение личности, но он меня обманул и потратил все. Это был Калеб. Мы были знакомы.

– К-как? Не может быть! То есть как? У меня такое чувство, что ты обманула меня, и все совсем не так, как ты говорила… Я думала, тебя силой держат в доме. Думала…

– Все так и есть! Я же говорила, что когда только приехала, несколько месяцев все шло нормально. Тогда я еще понятия не имела, что скоро случится. Лукас пытался создать у соседей определенное мнение обо мне, обхаживал. Но в то время я жила нормально. Он позволял мне заводить друзей, ходить на курсы… как в обычной жизни. Я познакомилась с Калебом как-то вечером, когда гуляла в сквере за домом. Мне просто захотелось подышать свежим воздухом, пока Лукас спал. Я сидела на качелях, а он подошел и предложил затянуться.

– И все это время, пока… Пейдж тебе помогала… она даже не знала, что вы были знакомы?

– Да. Но как я могла ей сказать?

– Ты просто должна была сказать, потому что она отчаянно хочет получить ответы, как ты можешь…

Но я прерываю ее, чтобы объясниться:

– Мы с Калебом стали друзьями. Понимаю, тебе это кажется странным, но между нами всего пять лет разницы. Лукас все сильнее пытался меня контролировать, и мне уже хотелось уехать. Тогда я еще думала, что это возможно. Я не была счастлива и сказала Калебу, что хочу вернуться домой. Мы с ним… сблизились.

Я чувствую, как кривится лицо в уродливом плаче, но не могу позволить себе сломаться. Кора должна понять. Впиваюсь ногтями в ладони, чтобы держать нервы под контролем.

– Насколько сблизились? – осуждающе спрашивает Кора. Такого тона я еще от нее не слышала.

– Очень сильно, – тихо отвечаю я.

– Господи… – бормочет она.

– Он был в ужасном состоянии. Поверь. Он был зависим. И продавал. Началось потихоньку, но потом Калеб плотно подсел и совершал отчаянные поступки. Я знаю, ты мне не веришь. Пейдж считает его одним из лучших студентов, совершенством, но он тогда несколько месяцев как бросил учебу. Пейдж и Грант ни о чем не подозревали. Он продавал их вещи ради дури. Поверь. Богом клянусь, я говорю правду.

Я вижу в ее глазах понимание, как будто это не стало для нее откровением, и она уже не в первый раз об этом слышит.

– Я знаю, – говорит Кора, и я чуть не плачу от облегчения. Уже кое-что.

– Вот почему Калеб обманул меня с документами. Ему нужны были деньги на всякую дрянь. Он пытался выудить из меня больше денег, но я не могла ему дать. А потом…

Я умолкаю, не зная, как рассказать Коре самое трудное – то, за что она никогда меня не простит. Иду к мини-холодильнику, вытаскиваю початую бутылку вина и поднимаю ее, глядя на Кору.

– Конечно, – соглашается она, слегка смягчаясь.

Я наливаю два больших бокала и делаю глоток, а потом снова сажусь.