На Тихом Дону

Да не думала родимая матушкаСвоего сыночка избыть…Избыла-то, она изжила егоВо единый скорый час,Во единый скорый час, во минуточку одну…Уж ты справь-ка, справь, родный мой батюшка,Справь червленый мне корабль!Ты пусти-ка, пусти, сударь батюшка,

По синю морю гулять…Вдоль до морюшку, вдоль по синемуСера утица плывет.Вдоль по бережку, вдоль по крутомуРодная матушка идет.Все кричит она да зовет онаГромким голосом своим:— «Ты вернись же, вернись, чадо милое,Распростись-вернись со мной»…

— Уж не плачь же, не плачь, родимая матушка,Не печаль же ты меня,Ты наплачешься, нагорюешься и опосле меня…Я бы рад к тебе вернуться —Корабль волны понесли,Корабельщики, парни молодые,Разохотились — шибко гребут…

Вот уж на коне служивый, он стреляет вверх из пистолета и выезжает, гарцуя, из ворот. За ним трогается рыжая кобыла, запряженная в арбу с сеном, с провиантом, с пикой, торчащей далеко сзади своим острием. За арбой пестрая толпа народа с песней.

Плачут бабы, плачет Иван Спиридонов, плачет старый Спиридон, ревет маленький его правнук Васятка… Прощай, родная станица!..

В течение девяти дней, которые приходится провести на сборном пункте, пока производится осмотр лошадей и амуниции, Ивану Спиридонову приходится достаточно-таки помыкаться. Прежде всего — непроизводительные траты: на дрова (квартиры — бесплатные), на горячую пищу, фураж, могарычи кое-кому. Кроме того — совсем неожиданное затруднение: ветеринарный врач признал строевого коня негодным, потому что нашел припухшими подчелюстные железы.

— Вашескобородие! помилуйте! первая лошадь… Можно сказать, офицерский конь… — тоном самой покорной просьбы возражал озадаченный Иван Спиридонов.

— Тебе говорят, нельзя таких принимать: сапом может заболеть!

— Да ведь молодая лошадь, вашескобродь: в конюшне стояла, лошадь жирная, известное дело — мытится в это время всегда…

— Ты меня не учи! я сам, брат, больше тебя знаю… Предписано не принимать, и не принимаем.

Иван Спиридонов разводит руками и беспомощно оглядывается по сторонам.

— Первая лошадь, можно сказать, гвардейский конь и — отменяется… ну, дела-а! — повторяет он про себя: — а взять сейчас вот у господ офицеров, лошади, — тьфу, больше ничего! ах, ты сделай твое одолжение!..

Но нет на свете такого затруднительного положения, чтобы нельзя было найти из него выход. И к вечеру выход найден. Вечерком Иван Спиридонов сидел в трактирчике с молодым ветеринарным фельдшером, а перед ними стояла небольшая бутылка водочки. Фельдшер говорил:

— Уж вы насчет этого, дяденька, будьте спокойны! одним словом — лошадь ваша примется…

— Да чтобы верно было, Василий Фоломевич! — убедительно просил Иван Спиридонов.

— Уж я вам говорю — верно! мое слово — олово!

Действительно, лошадь принята, хотя Иван Спиридонов непредвиденно вышел все-таки из сметы на 1 руб. 40 коп.

Наконец, мытарства подошли к концу: 16-го февраля команда посажена в вагоны. Тронулся поезд с песнями, провожаемый слезами отцов, матерей и жен… Остался Иван Спиридонов теперь один работником в доме, да бабы.

«Справа» взяла у него две пары быков, десять овец, бурого мерина, да «накашляла на шею» долгу 180 рублей (30 руб. — станичному обществу, 150 — частным лицам).

В этот счет не входит провиант, заготовленный зятю месяца на полтора-два (в полку кормят неважно, без сухариков и без сальца трудно обойтись), лишняя шинель, лишний полушубок, лишняя пара сапог и белья, подошвы, юфть и ремни, на случай починки обуви или сбруи, и, наконец, карманные деньги (в количестве «двух красных»).

Отправка зятя в полк, отнявши у Ивана Спиридонова рабочую силу и увеличив хозяйственное бремя, лежавшее на его плечах, еще не освободила его от расходов на будущее время, — расходов, непосредственно связанных все с тою же полковою службой. Хотя в полку поит и кормит казна, но… в каждом письме зятьев неизменно Иван Спиридонов читает такую фразу: «и всепокорнейще просим вас, дорогие батенька и маменька, оглянитесь на нашу нужду и пришлите нам денег, сколько можете»… И Иван Спиридонов знает, что это отнюдь не баловство, и что нужда, действительно, велика. И посылает, урезывая себя и семью во многом.