На Тихом океане

Вокруг нас кипела жизнь; слоны покорно несли своих седоков или работали по обочинам дороги, огибавшей гору Кадуганнава. С вершины горы нам открывалась панорама, с красотой которой вряд ли сравнятся даже европейские Альпы. Державные скалы, горные вершины, водопады и звенящие ручьи — все это утопало в мягком, золотистом свете. Окрестности Канди сравнимы лишь с райским садом. Растительность, плоды и цветы сплетены в затейливые узоры: талиутовое дерево, мирту и лавр, полные блеска, золотом распустившиеся подсолнухи и буйно раскинувшиеся бальзамины…

А в центре этого волшебства — обезьяны, которые, крича, перелетают с ветки на ветку; попугаи и другие птицы, крылья и хвосты которых выглядят, как цветы средь густых зарослей. Нигде больше, ни в одном из закоулков мира, не найти бабочек более богатой раскраски, нежели на Цейлоне.

Внезапно сбоку показывается гигантская, с роскошно инкрустированной кожей змея, греющаяся на солнце, а то и слон, поигрывая мускулистым хоботом, промарширует, спугнув какого-нибудь леопарда, поджидающего добычу.

В Канди мы приехали лишь вечером. Здесь нас уже ожидало многочисленное общество: губернатор, крупные чиновники и весь офицерский корпус в полном составе, от полковника до молоденького лейтенанта. Не было недостатка ни в еде, ни в питье, ни в шутках, ни в танцах, так что вечерние часы пролетели, как минуты. Следующим вечером вся компания двинулась в направлении Курунегалы, именуемой сингальцами Курунай-Галла.

Курунегала, одна из древнейших столиц острова, с 1319 по 1347 год была резиденцией местной королевы. Дворец в настоящее время занимают чиновники высшего корпуса. Новый город состоит из бунгало европейских чиновников, каждое из которых окружено садом, из двух-трех улиц, обжитых пришельцами из Голландии и арабами, и, наконец, базара, где местные жители торгуют рисом и плодами курри. Прелесть этой местности — в необъяснимой красоте ее ландшафта.

Курунегала расположилась в тени гигантской гнейсовой скалы, которая, будучи местами вымыта дождями, а кое-где оглажена ветрами, очертаниями своими стала напоминать фигуру лежащего слона.

Поэтому эту скалу называют Ойта-Гала, то есть «скала бивня». Впрочем, Ойта-Гала замыкает собою длинную вереницу ей подобных «скульптур», кои под влиянием атмосферы обрели свои формы, а вместе с ними и названия «кротовой», «змеиной», «тигровой», «рыбьей», «орлиной». Впечатление, производимое этими каменными массами на сингальцев, так велико, что, к примеру, в старых документах находят строки, призывающие общины существовать «так долго, как светят солнце и луна, и так долго, как живут Ойта-Гала и Анда-Гала», иными словами — веки вечные. Курунегала — Мекка буддистов; со всех, даже самых удаленных уголков острова тянутся они сюда, чтобы посетить храм на вершине скалы, куда из долины ведут крутые тропы и высеченные из камня ступени. Здесь находится главная святыня верующих — запечатленный в граните отпечаток ступни, подобно «святому следу» на пике Адама[55].

Эти скалы беспрестанно излучают зной, и жара в Курунегале стоит невыносимая. Даже вечера не приносят прохлады, а ночи крайне коротки. Случается, что реки и ручьи пересыхают, и тогда, бывает, дикие животные приходят в город, чтобы напиться из колодцев.

Земля же, невзирая на иссушающий зной, плодоносит: рис, хлопок и фрукты произрастают здесь в изобилии. Все пригорки, по которым, можно пройтись плугом, покрыты пышной растительностью, и везде видны бурями поваленные леса, в которых нет-нет, да и мелькнет тень слона или какого-либо другого зверя.

Уже давно известно, что слоны используются на тех работах, где требуется соединить силу с рассудительностью. Когда этих ручных животных не хватает, сразу же организуется на них охота, которая привлекает не только загонщиков, но и жителей удаленных селений, мечтающих принять участие в этом волнительном действе. На этот раз вновь возникла потребность в слонах, и председатель департамента гражданской инженерии исхлопотал у губернатора разрешение на их отлов. Последний не преминул воспользоваться случаем вставить в списки участников свою кандидатуру и пригласить сэра Джона, выказав тем самым свое уважение к нему.

Все было готово к нашему приему, и, едва прибыв в Курунегалу, мы выехали в местечко, отстоящее от города миль на двадцать.

Компания наша выглядела по-восточному экзотично. Губернатор, его штаб и домочадцы образовывали длинное шествие, эскортом коему служили прислуга, конюхи и посыльные. Дам несли в паланкинах, а юных участников будущего действа — на штангированных стульях, верх которых был закрыт листьями талиутовой пальмы. После того как палимая солнцем земля осталась позади, отряд вступил в лес, под сень вековых деревьев, кроны которых были украшены гирляндами вьюнков и орхидей.