На Тихом океане

— Гм! Но у вас должны же быть какие-то соображения.

— Сперва я должен выяснить, какие здесь тюрьмы.

— Они не годятся!

— В таком случае абсолютно ясно, что парней необходимо поместить на корабль, разумеется, под усиленной охраной.

— Well! Я тоже так думаю.

Мудали встал, низко поклонился и вышел, пригласив нас вечером навестить его. Англичанин, придя в одно из своих иронических расположений духа, спросил:

— Что вы скажете об этом человек, Чарли?

— Он считает вас персоной куда более значительной, нежели сам.

— Я хотел бы ему посоветовать именно это! Но у вас, видимо, мнение на этот счет несколько другое.

— Я думаю о вас абсолютно так же, как и вы обо мне.

— Хорошо сказано, очень хорошо! Надо полагать, вы будете рассуждать так же здраво и тогда, когда услышите то, что я сейчас предложу.

— Я весь внимание, сэр!

— Вы намерены отсюда следовать в Суэц, а потом домой?

— Нет, в Бомбей.

— Из этого ничего не выйдет!

— О?

— Абсолютно ничего! Я приехал оттуда и не желаю так быстро попасть обратно. Что вам искать там без меня?

— То же, что и везде. Мой план ведет меня туда!

— Ваш план! Превыше всего — план! Какой разумный человек составляет планы? И к тому же такие! Берите крепости, коль они на пути! Вы — исключительный товарищ, каких я еще не встречал. Вы впитываете в себя все нелепости и ошибки, вы полны ими, но вам необходимо быть хорошим, добрым, чтобы хотеть или не хотеть. Я вас пока от себя не отпускаю!

— Вы думаете, меня удастся удержать?

— Yes!

— Каким же образом?

— Гм! Не угодно ли пари?

— Нет. Я никогда не спорю.

— Немыслимо! Сперва дождитесь, когда я вам скажу, какое пари подразумеваю! Я ставлю сто фунтов на то, что вы останетесь со мной. Скажите же, что вы поставите против?

— Ничего.

— Невозможный человек! Это пари я непременно бы выиграл! Вы поедете, Чарли?

— Куда?

Он вскинул голову так, что даже пенсне подпрыгнуло у него на носу, посмотрел через стекла куда-то мимо меня и вымолвил лишь одно слово, но с какой-то необычайной интонацией:

— Ябадиу!

Это слово не оказало бы должного воздействия на кого-либо, но только не на меня; тем не менее я спросил, старясь придать голосу безразличный тон:

— И дальше?

— Что дальше? Каков вопрос! Неужели же вам не ведомо, что означает «Ябадиу»?

— Это старое название Явы. Еще во времена Птолемея остров называли так.

— Правильно! Итак, Ява! Ну и что вы теперь скажете?

— Вы хотите ехать туда, сэр?

— Хочу ли я? Не знаю, кто бы мне мог это запретить. А есть ли человек, который бы имел право запретить это вам?

— Нет.

— Итак, договорились: мы отправляемся на Яву!

— Тише едешь — дальше будешь, сэр Джон. Если никто и не вправе вмешиваться, все же есть один, кто должен дать согласие.

— Кто же это?

— Я сам!

— Pshaw! Ни о чем не спрашивайте! Хотел бы я знать, что вы имеете против! У вас нет желания?

— Желание есть, но время, время!

— Не говорите о времени! Такой путешественник, как вы, всегда располагает временем. А что касаемо остального, о чем вы думаете, то вплоть до самой малости, вплоть до булавки, вы будете моим гостем!

— Не об этом я сейчас думаю.

— О чем же?

— О том, что поездка на Яву отдалит меня от родины вне всякой меры.

— Этой мыслью вы не можете гордиться, Чарли; все пути ведут в Рим, а для вас должно быть очевидным, что с запада ли, с востока ли, через Африку либо через Америку, но вы попадете в свое гнездо. Я крайне удивляюсь, что… — Он не договорил.

Снаружи раздались музыка и песни, и к нам вошел старший из слуг, который сообщил, что нам необходимо спуститься на веранду, поскольку нас хотят видеть.

— Кто хочет нас видеть? — удивленно спросил Раффли.

— Люди, пришедшие ради вас, чтобы вас чествовать и благодарить.

— За что?

— Девушки, которых вы спасли, шествуют по городу.

Раффли, лицо которого приняло несколько загадочное выражение, поправил пенсне и спросил:

— Мы тоже должны пройти со всеми по городу?

— Ваша светлость, кто должен был об этом думать? — с этими словами испуганный служащий выскочил за дверь.

Раффли, смеясь, кивнул мне:

— Well, что ж, посмотрим! Но прежде я скажу вам, что твердо решил рассчитывать на ваше участие в поездке. Для подготовки мне нужно три дня; именно столько я даю вам, чтобы вы наконец решили. Но берегитесь, если не захотите участвовать!

Снаружи в свете факелов стояли девушки, богато украшенные цветами. При виде нас раздались крики приветствий, гремела музыка. Так продолжалось долгое время.

Вскоре мы нанесли визит мудали. Там узнали, что лейтенант из местных с десятью солдатами отправился на джонку охранять злоумышленников. Я спросил, достаточно ли солдат. Но мудали успокоил, сказав, что преступники крепко связаны. Поскольку предыдущая ночь выдалась бессонной, мы оставались в гостях, насколько это позволяли приличия, а затем отправились спать.

Встали мы на следующее утро лишь тогда, когда нас разбудили. Мудали вновь выразил желание говорить с нами. Это могло оказаться чем-то важным. И все же, стоило мне подумать, насколько почтительно этот человек относится к нам, я сразу же говорил себе, что подобный прием не мог быть таким, не будь Раффли родственником губернатора.