На то они и выродки

Как и было ему приказано немедля после ликвидации, следователь Шереф лично произвел обыск и выемку бумаг и ценностей в особняке покойного. Каких-либо наездов со стороны уголовной полиции Сано не опасался. Ликвидацию произвела группа под непосредственным руководством главы Департамента, и, следовательно, дело попадало под полную юрисдикцию ДОЗа. Как любой гражданин, Шереф питал естественное почтение к власти Неизвестных Отцов — оно без всяких метафор было впечатано в сознание. Но по отношению к дяде Сано испытывал чувства, близкие к благоговению. И когда тому удавалось завалить другого представителя власти, это означало лишь, что Волдырь в очередной раз оказался сильнее. А кто самый сильный, тот и достоин восхищения. Мертвый же представитель власти — уже не Отец, а труп. Просто труп. Именно так к нему и следует относиться.

Первым делом Шереф арестовал ночевавших в доме слуг (штат у Ногтя был невелик — повар, дворецкий, он же охранник, и секретарь, причем последний на месте отсутствовал). Их Сано отправил в подвал, где уже допрашивали взятого на месте нападения шофера, а сам занялся обыском.

Как большинство представителей правящей элиты, Ноготь не жил аскетом. Совсем, совсем нет. Как и раньше в подобных ситуациях, бригада Шерефа оставила в доме только голые стены, кухонную утварь и некоторые предметы мебели — те, что вовсе неприподъемны.

Однако все эти ковры, картины, хрустальные люстры, резные комоды, вазы времен забытых династий, непристойные статуэтки должны были отправиться в хранилище, где с ними будет разбираться эксперт по художественным ценностям. Шерефа сейчас больше интересовали бумаги. Он сразу предположил, что большей частью они находятся в сейфе, обнаруженном бригадой за ковром в спальне. Сейф аккуратно вырезали из стены, куда он был вмурован, и погрузили в машину. В управлении были умельцы, способные справляться со всякими хитрыми кодами. Впрочем, некоторое количество бумаг и документов находилось и в практически открытом доступе, то есть в кабинете самого Ногтя и в комнате секретаря. Их Шереф и просмотрел первым делом, пока вскрывали сейф.

Как любой человек, вошедший во власть, Ноготь утратил имя и получил рабочее псевдо. Все документы, связанные с его прежней жизнью и именем, согласно правилам, уничтожались. И в данном случае это, несомненно, было сделано довольно давно, иначе ДОЗ бы заполучил эти документы — или их копии.

Но Шерефу они и не были нужны. Он и без того сумел составить определенную картину.

Итак, Ноготь на протяжении многих лет входит в совет директоров треста «Децима». Это были такие финансовые сферы, куда следователю Шерефу хода не было, и он лишь смутно представлял себе всю совокупность богатств, которыми «Децима» владеет. Кроме того, Ноготь был владельцем нескольких частных предприятий как в Столице, так и за ее пределами. Казалось бы, чего тебе еще надо, живи и радуйся жизни. Но, похоже, в последние несколько лет дела у Ногтя шли не очень хорошо, чтоб не сказать — вовсе хреново. Правда, для того, чтоб в этом разобраться, пришлось кликнуть спеца по экономическим вопросам, но в целом оказалось, что предприятия, принадлежавшие Ногтю, приносили прибыль только до тех пор, пока они получали государственные заказы. Как только они перестали эти заказы получать — а они перестали, — предприятия стали убыточными. Ноготь попытался их продать. Проблема была в том, что у него было достаточно власти, чтобы надавить на тех предпринимателей, что не входили в Союз. Но те не обладали средствами, необходимыми для такой покупки. А те, которые обладали, — как раз входили в Союз и были в курсе относительно обстоятельств Ногтя. Ряд его фабрик закрылся. Ноготь определенно влез в долги и какое-то время держался за счет акций «Децимы», но его, видимо, подприжало так, что встал вопрос об утрате контрольного пакета. А это в финансовом мире означала верную смерть.