На то они и выродки

— Пока что поле, вырабатываемое генератором, охватывает только этот дом и его окрестности, — уточнил Ода. — Но если поставить по городу ретрансляторы, оно сможет накрыть всю Столицу, в перспективе — и большие территории. Тогда ситуация, о которой говорил Руга, вполне достижима.

— И ты считаешь, что горстке полковников это под силу — не просто изменить тысячелетний ход истории государства, но остановить мировую войну? Спасти Саракш и нашу страну?

— Да хоть прапорщиков! — ответствовал барон Скенди. — Если изобретение Оды дает такую возможность, грех было бы не воспользоваться этим.

— Воистину грех, — согласился Руга. И процитировал Книгу Пророков: «Если не я за себя — то кто за меня? И если я только за себя — то чего я стою? И если не сейчас, то когда?»

Тоху вскинул на него глаза. Он вспоминал, как еще до войны его угнетали неверие и бездуховность, в которых погрязло современное общество. А в этом кругу он уже не первый раз слышит слова древних писаний. Может быть, это действительно судьба?

— Стало быть, избранные? — Неясно было, издевается ли бригадир Цурумия или утверждает всерьез. — Высшая раса?

— Ну ты же слышал, что говорил Ода, — сказал Руга. — Какой-то набор хромосом, который не всегда связан с высоким интеллектом.

— И опять же эти боли. — Фрескет вздрогнул. — Аж тошно, как вспомню…

— Вот именно, — согласился с ним инженер-полковник. — Излучение имеет широкий спектр, и не все его особенности мною изучены. Но времени у нас в запасе почти нет. Если вы придете к положительному решению, нужно будет ускоренным порядком создавать ретрансляторы, всем остальным можно заняться позже.

— И вот мы вернулись к тому, с чего начали. — Пелке Руга встал. — Империю не спасти. Но кроме Империи, есть нечто более важное. Страна и ее народ. Допустим ли мы их гибель, или примем на себя тяжкую ношу, чтобы это предотвратить? А я сразу говорю — ноша будет очень тяжела, предоставить стране катиться в пропасть гораздо легче. Но если мы преуспеем, то спасем от полного уничтожения и нашу родину, и весь мир — пусть даже мир об этом ничего и не узнает. Но даже и в этом случае нас ждет продолжительная борьба и в случае удачи — каторжный каждодневный труд.

— Значит, полной уверенности в успехе нет? — спросил Фрескет.

— Нет. Но мы будем знать, что по крайней мере попытались.

— Однако, если план удастся, какова будет форма правления? — поинтересовался Тавас. — Кто встанет во главе государства?

— Не думаю, что целесообразно сохранять институт монархии, он слишком скомпрометирован. Я не боюсь утверждать, что прежняя сословная система себя изжила, несмотря на то, что большинство из собравшихся здесь принадлежат к дворянству. Но и демократия в сложившихся обстоятельствах неуместна. Республиканское правительство, даже если и сумеет заполучить власть, не сможет ее удержать. Нужен какой-то коллегиальный орган, но достаточно жесткий.

— Значит, военная диктатура, — задумчиво произнес Цурумия. — Я тоже не вижу другой возможности. В условиях войны реальную власть представлять могут только военные.

— Но военные не могут обойтись без материальных ресурсов, — заметил Врер. — Нужны союзники в стане промышленников. Еще вчера я бы сказал, что нужно искать среди них разумных людей, сегодня — искать… как это ты, полковник, выразился… не подверженных влиянию излучения.

— Если они сохранят способность трезво оценивать происходящее, — сказал Тоху, — они поделятся с нами частью своих капиталов ради возможности сохранить целое. А те, кто не обладает этим набором генов… легко внушаемы, верно?

— И будут сами умолять нас забрать их деньги, заводы, фабрики, торговые склады. Ради общего блага. Верно схватываешь, поручик.

— Не слишком ли вы торопитесь, господа? — На лицо Таваса вновь вернулось прежнее скептическое выражение. — Такое впечатление, что мы уже делим портфели в новом правительстве. Между тем я не уверен, что все мы к завтрашнему утру живыми вернемся домой.

— Намекаешь, что мы готовы ликвидировать несогласных? — Руга нахмурился.

— Хочешь сказать, что вы не рассматривали такой вариант? Брось, Пелке, я слишком тебя уважаю, чтобы поверить, будто у тебя нет запасного варианта. К тому же сейчас это выглядело бы так естественно. Бомбежки, на дорогах небезопасно… Но более всего я опасаюсь не этого. И даже не того, что все это может быть правительственной провокацией. Извините меня, друзья, но моя работа учит не доверять людям. Даже если ими движут лучшие намерения. Особенно если ими движут лучшие намерения. Ради общего блага и спасения страны вы можете обманывать нас. И вы можете обманывать себя. Поэтому, Ода, я попросил бы тебя сначала продемонстрировать нам записи и провести опыт со сторожем… а может быть, с кем-то из прохожих и соседей. И только тогда я, да и все остальные, скажем, что мы готовы предпринять ради будущего страны. Потому что если вы правы, появилась надежда, что у нее оно есть — это будущее…

4. Большая игра

ДОЗ и контрразведка.