На тринадцати ветрах. Книги 1-4

— С любезной госпожой Вергор дю Шамбон! — ухмыльнулся Гийом. — Значит, она все еще удостаивает землю своим присутствием? Честное слово, она просто неразрушима!

Молодая женщина опять грустно улыбнулась.

— Вам и в самом деле нет причин вспоминать ее добрым словом. Кстати, должна сказать, что она мало изменилась! Если бы не она, я бы никогда не вышла за Ришара… При этом, она прекрасная бабушка для своих внуков…

— Ну что ж, тем лучше!.. Вы не сочтете нескромным мое желание узнать, что вас сюда привело?

— Нисколько! И здесь я по желанию своей матери. Она унаследовала в этих краях кое-какую собственность, но поскольку она передвигается с трудом, то поручила мне поехать и выяснить, что и как. Один ее хороший друг не раз встречал господина де Вомартена раньше и очень рекомендовал нам его, чтобы я не чувствовала себя слишком… потерянной в этой незнакомой стране… — Она повернулась в ту сторону, где ожидала увидеть Вомартена, но его и след простыл, и тогда она улыбнулась.

— Не знала, — продолжала она мягко, — что я здесь встречу родственника… Гийом! У вас ужасное выражение лица! Неужели вы не рады счастливому случаю, который нас соединил? Я… просто дрожу от радости! Только подумайте, я считала вас убитым и вдруг нашла!

— Я не могу радоваться при мысли, что вы жена этого убийцы, Милашка-Мари! Да, видит Бог, радость, которую я только что испытал, чуть не убила меня! Но теперь…

Она поднялась на цыпочки, так как была невысокого роста, легонько поцеловала Гийома Тремэна в губы и приставила к ним палец.

— Тс-с!.. Не надо портить мгновение, о котором я мечтала всю жизнь, не веря, что оно наступит! Это слишком прекрасно! Слишком нежно!.. Нужно забыть обо всем вокруг и думать лишь о нас! Мир исчез: только ты и я!.. Давай, если хочешь, уйдем отсюда и погуляем по берегу моря, мне так хотелось сделать это раньше, мы одни…

У него закружилась голова, он взял ее за плечи и окунулся в прозрачные глаза, которых никогда не мог забыть. Ему показалось, что он очнулся на залитом солнцем пляже после долгого беспокойного сна. Милашка-Мари стояла тут, рядом с ним, прижавшись к нему… Ему было достаточно лишь обнять ее… но он только взял ее за руку.

— Пошли! — сказал он.

Как дети, решившие убежать, они выскользнули на улицу, никому ничего не сказав. Коляска дожидалась на прежнем месте: они сели в нее, и Гийом приказал кучеру отвезти их куда угодно, лишь бы там был пляж, и он был пустынен…

Босые, они долго шли по песку, по самой кромке волн, забрызгавших юбки Милашки-Мари. Она сняла свою большую шляпу в духе Гейнсборо и предоставила ветру распустить волосы, которые развевались, словно пряди льна. Они дошли до маленькой бухточки между двумя скалистыми откосами — песчаной кровати под гранитным пологом, и Милашка-Мари легла на нее. И там, не стараясь понять, что с ними происходит, не пытаясь сопротивляться страсти, которая жила в них все эти годы, и не думая о том, к чему она их приведет, они стали любовниками…

Жюльетта Бенцони

2. Изгнанник (Скиталец)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГРОЗОВЫЕ ТУЧИ

1790

Глава I

ПОСЛЕДНИЙ ПРАЗДНИК

В этот день, 19 мая 1790 года, колокол Ла Пернель звонил с дивным достоинством, возвещая миру о том, что церковь готовилась принять нового христианина.

С высоты своего нормандского акрополя старая квадратная башня с двойным щипцом, казалось, обращалась к горизонтам огромного морского пейзажа. На всей глади окрашенной в синий цвет воды и утреннего тумана, простиравшихся от приземистой колокольни Барфлер до косы Ож, не на чем было остановить взгляд, кроме как на островках Сен-Маркуф, которые, как родинки, выделялись на гладкой щеке Ла-Манша. Божественный лучник, стреляя с портала и целясь на запад, мог бы огородить безукоризненно ровной тетивой бухту Комантэна и устье Сены до Ко, местности, расположенной как раз чуть выше Гавра. Другой же лучник, повернувшись «на север, попал бы своей стрелой на остров Уайт, находящийся на территории Англии, этой старой враждебной сестрицы.

Перезвон старинного колокола, по общему мнению, был громче, чем обычно, словно он предчувствовал, что приближается день, когда ему придется отказаться от своих радостных призывов, день, когда воздавать хвалу Господу пред небесами станет преступлением.

Сейчас же он старался так для того, чтобы оповестить семью Тремэн, что надо поторопиться, что она уже опаздывает на десять минут, а аббат Ля Шесниер ненавидел ждать. Именно поэтому он приказал звонарю подстегнуть свои колокола, хотя новообращенный, готовящийся к обряду крещения, еще не появился на паперти, что само по себе противоречило обычаям.