На тринадцати ветрах. Книги 1-4

— Конечно, но когда я вернулась и узнала о том, что случилось, то и пальцем не пошевелила, чтобы помешать. Потому что испугалась, как и многие другие…

Кроме нее, еще пять или шесть женщин решили взобраться по длинному крутому склону, который вел к Ла-Пернель, и старая дева просияла. Теперь оставались лишь трое непримиримых вокруг вдовы Дюбост, которая, к своему неудовольствию, обнаружила, что ее дочь пошла с остальными, не обращая внимания на сопротивление брата.

— Тебе незачем ходить, ведь я остаюсь с матерью! — сказал он, пытаясь ее удержать.

Но Адель была полна решимости.

— До чего же ты глуп! — процедила она сквозь зубы. — Ты не думаешь, что пора помириться с двоюродным братом?

— Интересно, зачем? — насмешливо спросил Адриан. — Или, может, он тебе понравился?

— На него приятно посмотреть… и потом, почему не попытаться — вдруг и нам что-нибудь достанется от этого богатства, которое скоро засияет прямо у нас над головой. Как бы там ни было, в то время мы были слишком малы и не имели права голоса, так что у него нет причин на нас обижаться. В общем, делай, как знаешь, но я иду.

— Ладно… а если мне идти, то с мужчинами?

— Пожалуй, неплохая мысль! А сам-то ты кто?

Небо, похоже, решило, что пора отпустить грехи, и показалось синими островками в разрывах серых туч, улетавших к востоку. Большие зеленые и красные зонты, которыми некоторые запаслись на случай дождя, теперь могли пригодиться лишь для того, чтобы оживить мрачный колорит похоронной процессии.

Когда, миновав деревушку Змеиную и место под названием Каменный мост, пошли по направлению к квадратной башне Ридовиля, где процессию вместе с господином де Ла Шенье ожидало духовенство, отец Кантен заговорил с Гийомом о том, что лежало у него на сердце.

— Это правда? Говорят, завтра вы деретесь с графом де Нервилем?

— Да. Завтра на рассвете… но откуда вы знаете?

— Вести у нас быстро разлетаются. Ветер здесь дует почти постоянно и вмиг их разносит, но, признаться, эта новость кое-кому по душе… Граф де Нервиль — плохой человек. Многие считают, что он причастен к преступлениям в Волчьей Заводи. Во всяком случае, больше, чем Сэрский монах!..

— Если все так верили в монаха-призрака, зачем же было тридцать пять лет тому назад осуждать человека?

— А-а!.. Альбен Периго очутился там, где ему не следовало находиться, а сказать, что он ни при чем, было некому. Вот и…

Он махнул рукой, и его жест выразил судьбу затерянного мира, где власть сеньора оставалась по-прежнему грозной. И тут же пояснил его словами.

— Видите ли, в наших краях, от Морсалина до Ревиля, все боялись виконта Рауля.

— Как вы можете это объяснить? Ведь на всей этой территории есть, не считая короля, лишь две признанные власти: господин адмирал, командующий военным округом, и аббат в Фекаме… И что же? — Ничего… вы знаете где это, Фекам? До него Бог знает сколько морских миль. Слишком далеко, чтобы монахи стали заниматься погибшей девушкой. А что касается господина адмирала, то я за всю свою жизнь видел его не больше одного раза. Он, наверное, при короле… или того дальше.

Задумавшись, пекарь споткнулся о камень, но Тремэн вовремя поддержал его. Гийом достаточно знал своего врага, и ему был понятен страх этих, в общем, смелых мужчин перед лицом глухой, но реальной угрозы, которую он представлял собой в глазах людей. Да и кто бы стал слушать любого из них после графа? Дед мудро поступил, когда воспользовался случаем, чтобы отправить подальше свою дочь…

— А… каторжник? Не знаете, что с ним стало?

— Нет, никому ничего не известно. Отец его умер от горя лет через пять или шесть после осуждения. Он понимал, что никогда больше его не увидит. Двадцать лет каторги — это не шутка. Альбен наверняка умер от тяжкого труда…

— Если бы его послали на галеры, тогда конечно, но ведь галер больше не существует…

— Они существовали еще совсем недавно! Как раз в шестидесятые годы их с Мальты доставили в Брест, чтобы посмотреть, как тонкие берберские корабли поведут себя в океане, да еще в наших краях. Потом они отправились в Шербург и даже, говорят, плавали к какому-то северному королю. Все равно, Нервили, уж наверное, позаботились о том, чтобы Альбен не вернулся… Да и куда бы он вернулся? После смерти отца граф быстренько забрал дом и клочок земли, который его дед отдал Периго… Мы часто молились за них. Они были славные люди… такие же, как ваш дед. Беда в том, что таким-то чаще всего и приходится страдать.

— Еще один вопрос! Зачем вы сказали, что люди радуются моей завтрашней дуэли? А если я не выйду победителем? Меня могут убить!

— Вы молоды и полны сил. А ему далеко за пятьдесят. Так же как и мне, только ноги у него здоровые.

— Это ничего не значит. Мы будем драться на пистолетах. Говорят, он с ними умеет обращаться… — бросил Гийом небрежно.

Луи Кантен сжал его локоть со всей силой, которой у него оставалось не мало.

— Даже если его пулю направит сам Дьявол, она не причинит вам зла, потому что о вашей должен позаботиться сам Бог. Или уж вообще нельзя рассчитывать ни на какую справедливость тут, на земле!