Внезапно в этой толпе, колышущихся людских тел, я заметила…Тобби. Он стоял, держа руки в карманах джинсов и казалось, высматривал кого-то в море танцующих любителей вечеринок. Наши взгляды встретились, и он вздрогнул от того, что не ожидал меня увидеть. Я выдернула руку из хватки Ненси и крикнув ей прямо в ухо о том, что приду через пару минут к бару, направилась прямо к Тобби.
— А где Коди? — спросила я, наклоняясь к нему и пытаясь перекричать сильные басы электронной музыки
— Дома — в таком же надорванном тоне ответил друг и улыбнулся
Я покивала головой. Почему же мне мало в это вериться?
А как раз перед ужасающим событием, наверное, за пару недель до избиения, мне позвонили из колледжа Коди. Скорее всего, брат не стал указывать в анкете номер матери, зная ее безалаберность, откровенное равнодушие, и написал мой номер.
— Мисс Хейли? — спросил женский голос
— Да — ответила я и напряглась.
Девушка представилась и попросила приехать к условленному времени, чтобы побеседовать на счет моего брата.
Почему же этот разговор, звонок и все остальное не стали для меня не просто тревожным звонком, а набатом, оглушительным, мощным, предсказывающим большие неприятности?
Ректор факультета, где учился брат, был весьма недоволен. Он хмуро повествовал мне о прогулах Коди. Он появляется только на паре лекций, которые может и не досидеть до конца, вновь исчезая. У него не были сданы пять предметов и восемь тестов, а также стоял вопрос об его возможном отчислении.
Я в ярости понеслась к дому младшего брата с желанием как следует отчитать и закатить материнскую истерику про «будущее, профессию и про полную безалаберность и безответственность». Гребаный автоответчик только еще больше раззадоривал мой пыл и, нервничая, я кое-как добралась по пробкам до небольшого особняка. Но, увы, в коттедже никого не было. Я стучала в дверь, заглядывала в окна. Все бесполезно! Я крутилась около дома примерно полчаса, посидела в машине, чтобы подождать спад баллов по пробкам, вернулась домой и тяжело опустилась на кровать.
Черт! Что же произошло с братом?! Где его искать и как можно выйти на связь? Номер Тобби у меня был, но из-за обновления системы в мобильнике все контакты случайным образом слетели. Пришлось собирать и восстанавливать заново.
Если бы я знала, чего это будет стоить моему дорогому и любимому Коди, я бы осталась ночевать около милого домика с прелестной лужайкой.
Глава 3
Меня трясло.
Трясло как в дикой неуемной лихорадке.
Сигарета помогла, и задушевный разговор с незнакомкой немного привел меня в чувство. Рассказывать подробности этой женщине я не стала, но она была круче всех психотерапевтов мира.
— Пока жива, отомсти за брата, и насрать на все сраные принципы морали и толерантности — произнесла она, тоже глубоко затягиваясь сигаретным дымом, который начинал щипать глаза от едкости — пошли, а то сработает система оповещения пожарной безопасности, и мы с тобой проведем ночь в отделении полиции.
Она поднялась и подала мне раскрытую ладонь. Я встала с холодного кафельного пола. Решимость действовать охватила и держала так крепко, что если бы сейчас в руках был пистолет, а эти ублюдки передо мной, то вся обойма была бы выпущена прямо в их мерзкие рожи.
Выйдя из госпиталя, я глубоко вздохнула. Сейчас эмоции улеглись, и пришел им на смену ледяной расчет. С чего мне начать собирать информацию об отморозках? Конечно же, ехать в дом, где Коди жил с другом.
На этот раз мне повезло. Он был дома и открыл практически сразу, как только позвонила в дверь. Тобби выглядел не лучше, чем я сама. Вероятно, он либо плохо спал, либо вообще не спал пару суток точно. Увидев его, мое сознание вновь всколыхнули те жуткие представления об изнасиловании брата. Он такой же мальчишка, который может попасть в лапы к этим бездушным тварям. Я накинулась на него и выкрикнула, схватив за плечи:
— Кто это был? Кто так поступил с Коди?! — чувствуя, как по рукам вновь расползается липкий противный спазм, обездвиживающий до онемения пальцев.
Тобби даже не пытался вырываться.
Он знал. Все знал. И молчал.
Мне захотелось врезать ему. За всю ту боль, что испытал брат, за перенесенное издевательство.
— Я не могу тебе сказать, иначе… — шепотом, срывающимся на хрип, произнес Тобби — Они убьют нас…
Последнее слово он не сказал, а шевелил только губами.
Я осела в мягкое кресло, застеленное пестрой накидкой бежевого и бордового цвета, перемежающихся между друг другом синими вензелями.
— Рассказывай с начала — произнесла я — Просто все расскажи. Я не пойду ни в полицию, не буду писать жалобы и прочую херню… Говори…