На внутреннем фронте Гражданской войны. Сборник документов и воспоминаний

В результате кап. Орлову было дано разрешение на проход через Симферополь, причем, по имеющимся сведениям, кап. Орлов появился в городе на автомобиле в сопровождении конного конвоя, что, естественно, вызвало сенсацию. За его подписью на улицах были расклеены воззвания с обращением к рабочим и крестьянам с призывом записываться в отряд и указанием, что безобразия, творимые при комиссарах и коммунистах, продолжаются, благодаря попустительству некоторых лиц командного состава. Наличие длительных переговоров высшего командного состава с кап. Орловым, явно восставшим против начальства, вызывало всеобщее недоумение и окружало имя кап. Орлова ореолом защитника правого дела. По мнению некоторых свидетелей, безнаказанность и даже торжество участников предательства и мятежа приведёт к тому, что борьба с тыловой разрухой станет ещё труднее и окопавшиеся в тылу дезертиры почувствуют твёрдую почву под ногами, вместо с тем, положение начальствующих лиц, находящихся в тылу, станет ещё более трудным, так как они, естественно, оказались виновными в глазах общества. Сторонником мягких мер в ликвидации Орловщины был генерал-квартирмейстер штаба войск Новороссийской области полк. Коновалов, с мнением коего согласился ген. Шиллинг, который и занимал, как видно из изложенного, примирительную позицию. Однако, после того как Орлов не подчинился ген. Шиллингу, отправившему ему письмо и вызывавшего его по телефону, полковником Коноваловым был выработан план воздействия на Орлова вооружённой силой. План это не был приведён в исполнение по настойчивой просьбе ген. Слащева и энергично поддерживавшего его кн. Романовского, желавших ещё раз испытать путь морального воздействия на Орлова, в результате чего и был послан к нему Коропачинский. Чем объясняется предпочтение ген. Слащевым тех мягких мер к ликвидации явного восстания кап. Орлова, которых он, ген. Слащев, держался с самого начала этого восстания, лишь временами переходя к угрозам кап. Орлову, по делу представляется неясным.

Обращаясь к характеристике выступления кап. Орлова с точки зрения политической, надлежит указать, что первоначально оно было принято за движение монархическое, возглавляемое кн. Романовским. Так, начальник особой части Крыма шт. кап. Короватский показывает, что группа лиц вела переговоры с кн. Романовским о восстановлении монархии в России и что кн. Романовский согласился принять на себя организационную работу по части формирования добровольческих частей, долженствующих в будущем стать первой гвардией, выступающей под новыми лозунгами, при этом кн. Романовский, не желая пятнать своего имени в том случае, если движение провалится, выдвинул рекомендованного ему кап. Орлова, которому было сказано лишь, что только молодое офицерство может спасти общее положение и было гарантировано, что со всеми его действиями согласится ген. Слащев, к которому накануне переворота должен был выехать кн. Романовский для переговоров. Самый же переворот должен был совершиться во имя чистки тыла и назначения более энергичных и честных тыловых работников (т. III, л. 130).

Показание шт. кап. Короватского не нашло однако себе никаких подтверждений, в частности, по делу не установлено ни наличия в Крыму сколько-нибудь распространённой монархической организации, ни таковой же агитации во время, предшествовавшее выступлению кап. Орлова. Единственным указанием на связь выступления кап. Орлова с задачами монархического переворота служит обращение полк. Артоболевского к офицерам и солдатам, собранным в одной из казарм, с речью приблизительно следующего содержания: «Кап. Орлов просит передать офицерам и солдатам, что его организация – организация монархическая и что он во главе с кн. Романовским, братом Государя, уходит в Ялту в виду непризнания их организации ген. Слащевым и Май-Маевским и просит всех офицеров и солдат, любящих нашего Государя, следовать за ним» (т. I, л. 16, 64, 122 и др.).

Что же касается группировки лиц монархического направления в доме Муфти-Заде, то по этому поводу можно считать установленным лишь то, что в доме этом происходили какие-то совещания с участием кн. Романовского, но по какому поводу и в каких целях – неизвестно (т. II, л. 67).