На внутреннем фронте. Всевеликое войско Донское (сборник)

– Я первый раз об этом слышу, – сказал Деникин. – Абрам Михайлович, разве поручены нами какие-либо формирования генералу Семилетову?

Генерал Драгомиров промолчал.

– Мало ли что пишут в газетах, – сказал Деникин. – Меня в них не меньше, нежели вас, ругают.

– Я не знаю, Антон Иванович, – отвечал атаман, – какие меры принимаете вы в Екатеринодаре, но могу засвидетельствовать одно: ни в одной из выходящих на Дону газет нет ни одного слова против вас. Что касается екатеринодарских газет, то они полны такой гнусной клеветы по моему адресу, что я должен был запретить их ввоз на Дон. И их все-таки везут и подпольным путем распространяют на позициях, и, когда площадную брань по моему адресу усталый от войны казак читает в «Царицынских известиях», прокламациях Миронова или какой-нибудь «Красной газете», он этому не верит, но, когда ему то же самое пишут из союзного Екатеринодара, в нем зарождается сомнение и тревога. И как не тревожиться?! Атаман – немецкий ставленник, союзники ни за что не помогут атаману, с атаманом ездили ряженые донские офицеры, а не англичане и французы и т. д., и т. д. – согласитесь, что это может сломать и самого правоверного. А последнее время стали ездить семилетовские офицеры и просто уговаривать казаков прекратить войну, пока я у них атаманом.

– Вот будет единое командование, и все эти шероховатости сгладятся, – сказал генерал Щербачев.

– Единое командование Добровольческой армии! – сказал Денисов. – Покажите казаку хорошо сорганизованные сильные добровольческие части на его Донском фронте, покажите их перевес над ним, и он поймет единое командование русского генерала. А пока он знает 100-тысячную Донскую армию, 30-тысячную Кубанскую армию и только 10 тысяч добровольцев-офицеров, он никогда не поймет, почему он должен подчиняться добровольцам – он, принесший все в жертву защиты и спасения Родины. Вы настолько не стесняетесь с казаками, что ни одного кубанца не пригласили на наше совещание.

– Кубанцы заявили, что они во всем поступят так, как постановят донцы, – сказал Романовский.

– Тем большую осмотрительность в наших решениях мы должны проявить, – сказал Денисов. – И я, простите, никак не могу согласиться с признанием верховного главенства Добровольческой армии, нисколько не касаясь личностей. Вы в этом весьма деликатном вопросе не считаетесь ни с народом, ни с территорией. Не забывайте о том, что мы сильны народом, а вы офицерами, и в случае, если будет брошен этот опасный лозунг, эти страшные слова о белых погонах, об офицерской палке, вам несдобровать, потому что народ сильнее офицеров, а помогут ли и как помогут тогда союзники – это неизвестно.

Переговоры постоянно заходили в неизбежный тупик. Два раза, видя бесплодность попыток добиться искреннего признания единого командования в его лице от донцов, генерал Деникин хотел прекратить переговоры, но всякий раз генерал Щербачев его останавливал. Атаман понимал, что это необходимо сделать, необходимо для союзников, и искал такой формы, которая наименее дала бы почвы для пропаганды в войсках. Даже мелочи, и те вызывали страстный отпор. Заговорили об издании уставов, столь нужных для войск.

– Но для чего нам издавать уставы, – сказал атаман, – и снова тратить на них громадные деньги и, главное, время, когда Войско Донское уже издало почти все уставы? Они представляют собой перепечатку российских уставов, и Добровольческая армия, если пожелает, может их получить готовыми.

На какие бы то ни было назначения командного состава и на подчинение офицеров генерального штаба, помимо атамана, главнокомандующему атаман не согласился. Донская армия должна быть вполне автономной.

Какое же это будет единое командование, – воскликнул генерал Драгомиров, – когда главнокомандующий не может распорядиться ни одним казаком помимо атамана?

Единое командование для союзников, – сказал Денисов. – Они хотят, чтобы его превосходительство генерал Деникин был подобен Фошу. Но у Фоша были самостоятельные французская, английская и американская армии – так и тут будут армии, подчиненные в стратегическом отношении, но самостоятельные по существу…

Переговоры шли уже шестой час, сгущались сумерки короткого зимнего дня, а решения никакого вынесено не было.

Наконец атаман сказал генералу Деникину:

– Антон Иванович, ввиду сложившейся обстановки я считаю необходимым признать над собою ваше верховное командование, но при сохранении автономии Донской армии и подчинении ее вам через меня. Давайте составим об этом приказ.

Генерал Деникин собственноручно написал приказ о своем вступлении в командование и о подчинении ему всех Вооруженных сил Юга России, действующих против большевиков.