На войне как на войне. «Я помню»

– Например, группа получает задание из разряда «невыполнимых». Могли разведчики сознательно не пойти на такое задание или «схимичить» при его выполнении?

– Невыполнение приказа во фронтовой обстановке – это, знаете ли, не шутка.

Или к стенке поставят, а в лучшем случае – в штрафную зашлют, третьего не дано. Хотя был один исключительный случай, что мы смогли убедить начальников, что шансов нет, и на данном участке немецкой обороны нам ничего в поисках не светит. Но к нашим доводам прислушались только после того, как разведчики дважды нарывались на немецкие засады. А такая вещь, как «заранее спланированный сговор в группе», чтобы «сачкануть», даже если полученное задание на все 100 % гибельное, – мне не кажется возможным. Пять-шесть человек в группе захвата, еще с десяток в группе прикрытия – со всеми не договоришься, кто-нибудь обязательно лишнее когда-то ляпнет. Но если мы видели, что «дело пахнет керосином», то сами отходили назад, без «языка» или даже без попытки захвата. Наш командир разведроты шел докладывать наверх об обстоятельствах неудачного поиска, и на следующий день нас снова гнали на то же задание. Но «крылатая фраза» начальников: «Без «языка» лучше живыми не возращайтесь!» – звучала нередко…

– Как часто разведчики роты ходили в немецкий тыл на задания, заранее предусматривающие нахождение во вражеском тылу в течение несколько дней?

– Мне трудно сказать, с какой частотой давались подобные задания, но обычно это происходило, когда мы получали приказ любой ценой взять только «языка»-офицера.

Один раз, в Белоруссии, мы торчали в немецком тылу трое суток, зашли вглубь километров на восемь, но не могли никого взять. Нас пять человек разведчиков и еще приданный группе радист. По рации нам передали приказ: «Без офицера не возращаться!» А что нам оставалось?.. Расположились в лесу возле дороги, по ней интенсивное движение, между машинами короткие интервалы. Выбрали момент, на дороге подложили «скобы». Шла немецкая «легковушка», скаты пробило. Шофер вылез посмотреть, что произошло, тут мы его «уработали ножичком», а в машине взяли целым офицера, гауптмана. Офицер, кстати, смертельно перепугался и от неожиданности даже описался. Машину закатили в лес, труп водителя спрятали, нас не успели заметить. Его довезли живым, вышли назад без «больших приключений» и, самое главное, без потерь…

– Какой свой разведвыход вы считаете самым удачным?

– Каждый поиск, из которого вся разведгруппа вернулась живой, для меня – самый удачный. Но был один поиск, от результатов которого все наше командование просто «впало в экстаз». Это произошло там же, в Белоруссии, и «сценарий захвата» чем-то похож на предыдущий случай. Взяли «с дороги» обер-лейтенанта с хорошими штабными документами, офицера, который действительно много знал и оказался весьма разговорчивым и информированным. За него для нас орденов не пожалели. Но взять «языка»-офицера удавалось редко… Офицер – это большая удача…

– Как немцы вели себя в плену?

– Тех, кто держался в плену стойко и достойно, было немного, хотя и попадались крепкие духом. Один интересный момент. У нас в разведотделе штаба дивизии переводчиком служил немец-коммунист, перебежавший к нам еще до войны. Он, помимо работы переводчика, еще занимался контрпропагандой на установке ПГУ.

Так этот переводчик мог зайти на допрос «языка» в немецкой офицерской форме и приказать пленному солдату или унтеру: «Рассказать все!» И немцы, свято чтившие и соблюдавшие армейскую дисциплину и субординацию, начинали «развязывать языки», получив приказ от «герра лейтенанта». И такое бывало…

– Немецкие разведчики работали так же успешно, как и наши?

– А я не знаю, по каким критериям оценивалась успешная деятельность немецкой разведроты. Но работать они умели, в воинском мастерстве им не откажешь. Как-то в Белоруссии они утащили у нас офицера из штаба дивизии, так об этом ЧП многие не решались говорить даже шепотом. Но немцы аккуратисты, у них все было рассчитано по секундам, без гибкости, и такой подход нередко их губил.

– С немецкой разведкой на «нейтралке» приходилось сталкиваться? Некоторые разведчики упоминают подобные эпизоды в своей боевой биографии.