На волоске

— Сколько плащей? – мое сердце, казалось, не билось от радости, но в то же время от страха. Почему он ничего не сказал мне? Почему Парамай не стал говорить со мной?

— Три.

— Нам нужен еще один для девочки, Лафат. Мы должны выйти, как только стемнеет, и будем идти всю ночь, чтобы миновать город в темноте. У нас есть небольшой котел для приготовления еды, есть один нож и сухари.

— Парамай высушил много сыра и другого. Есть травы и нож. Он даст нам острые палки для защиты от пустынных кошек.

— Это хорошо, я старалась не выказывать ужаса, который испытывала при упоминании о каких-то кошках. Это явно были не милые пушистики, раз требовались специальные палки…

— Когда вы будете готовы? – он явно торопился, и если я скажу, что мне нужна неделя, он уйдет без нас. Сейчас он думал только о своей семье, которая могла оказаться в беде.

— Три дня. Максимум – четыре. Мне нужно своровать одежду. Я не знаю, где она хранится, - честно сказала я.

— Ночами служанки вывешивают очень много одежды за забором.

— Ты сможешь выбрать яркую? Такую, что носит Фалея? Не одежду девушек и служанок, а яркое платье, в котором она ездит в город и принимает гостей?

— Если оно там будет, то смогу.

— Тогда, дай мне знать вечером, что платье уже висит, и мы убежим в эту же ночь. Если мы его спрячем, и подождем еще, это заметят, и примутся его искать, а из комнаты Фалеи никогда не выходят все. Там всегда есть служанки. Эти ее личные змеи, - я ненавидела и ее, и ее свиту так сильно, что дай мне волю, задушила бы каждую.

— Я найду тебя.

— Просто выйди сюда, к кухне, и что-то громко скажи, или урони бадью, чтобы кто-то из девушек испугался и вскрикнул. Я должна узнать где будет жить эта девочка. Я не оставлю ее Фалее.

— Хорошо. Это главное, Мали. Она не выживет здесь. Если ее тронет мужчина, она сама перекусит себе руку и умрет, когда из нее выйдет вся кровь, - он говорил это с таким страхом, но я вспомнила рынок, где ее дергал туда-сюда этот продавец, а потом… ее же как-то везли сюда. Да и испугана она была так, словно ее забрали у родителей только что.

— Лафат, ее одежда чистая, она испугана так, будто она потерялась, и ее привели на рынок. Может быть, ее родители рядом? И они ищут ее?

— Дети не переходят пустыню, тем более девочки, Мали, - он говорил уверенно, и мне ничего не оставалось, кроме как верить. Но все равно, что-то внутри убеждало меня в ином.

Всю ночь я думала о том, что, вернее всего, наш побег будет совершенно незапланированным. Иначе Лафат, испуганный и уверенный в том, что его семья в опасности, мог уйти один на свой страх и риск, а одни мы не пройдем и километра, не зная местности и направления.

Крита рано утром выяснила, что девочка, привезенная с рынка, живет в той же комнате, где жили мы. С Палией. На вопросы о Палии Крита просто помотала головой, мол, ничего не знаю. Она ни с кем не разговаривала.

Завтракала я на автомате и все время смотрела в сторону ворот, из которых мог появиться Лафат и просто кивнуть головой. Это значило бы, что сегодняшней ночью нужно выходить. Ужас и в то же время нетерпение, желание изменить эту жизнь и уйти из этого дома чередовались, и мысли перескакивали со страха перед будущим на ожидание момента, когда я окажусь за этой каменной стеной.

Руки не слушались, и пришлось несколько раз переделывать прошитое. Я ненавидела этот парик, но сейчас, в свете новых событий, я решила, что заберу его с собой. Никто не должен видеть техники этого процесса, да и Фалея останется довольной, а это в мои планы вообще не входило. Весь инструмент лежал в одном месте, чтобы, упаси Бог, не оставить какую-то мелочь. Где еще я смогу найти острые ножницы, крючки и нити, чтобы закончить парик?

День тянулся и тянулся. Видеть привычные уже лица становилось нестерпимо тяжело. Ужин мы тянули с Критой, как могли. Прошла служанка с кипой одежды, среди которой было яркое платье Фалеи. Как только Лафат увидит его сушащимся, он не станет тянуть. Значит, позже вечером он обязательно даст знак. Я взглядом указала Крите на служанку с бельем и заметила испуг на ее лице.

— Не бойся, Крита. У нас точно получится. Лафат и Парамай за нас. Старик, раз уже приготовил для нас вещи и запас еды, обязательно сделает так, чтобы слуги со скотного двора нас не увидели, и мы сможем очень далеко уйти за ночь, - прошептала я на ухо подруге.

— Фалея не простит тебе ее волосы, которые ты не сделаешь. Ты видела, как она изменилась, когда ты начала работу? Думаю, она уже представляет себя без этой тряпки на голове, - ответила Крита.

— Это ее проблема. Не захотела по-доброму, значит, будет по-плохому. Это наша жизнь, Крита, я под столом сжала ее ладонь. – Как только появится Лафат, мы должны очень быстро достать из кустов сухари, вынуть из-под камня нож и собрать все вещи в сшитые мешки.

— А как же девочка? – Крита вдруг вскинула на меня глаза.

— Я сейчас заберу ее к нам, скажу, что нужно посмотреть ее волосы… что-то навру.