На волоске

— Идите сюда. Грязное снимайте, кому нечего надеть - под одеяла, а я скажу, что входить нельзя, - я содрала свою одежду, платье Фалеи и плащи, кивнула Палии в сторону двери, и мы вышли. Дашала с удовольствием взяла шерстяное покрывало и завернувшись в него, прижалась к теплой печке. Мы не спали всю ночь, и сейчас мечтали только о том, чтобы лечь.

— Ридганда довольна? – заискивающе спросила хозяйка, принимая у меня одежду.

— Да, если бы не вы, кто знает, что бы с нами случилось. Только, не говорите особо кто мы, мало ли, позавидуют вам, да и навредят. Люди разные, - добавила я и побежала за Сиалой под другой навес, где были оборудованы поилки для скота.

Там мы замочили вещи, а платье Фалеи, которое здесь было так же неожиданно, как попугай среди галок, Сиала замочила отдельно. Деревянные широкие бадьи заменяли тазы. Я заметила, что хозяйка берет воду из длинных колод и присмотревшись, поняла, что они вырублены из целых стволов дерева. Вода стекала в них с соломенных крыш, что опускались достаточно низко. Умно, только вот раз дожди здесь бывают нечасто, зачем эта водосборная система, - подумала я.

— Через пару дней вода в реке станет мутной, и еду готовить можно только отсюда, - заметив мое выражение лица, сказала женщина. – Не напиться ею, но хоть так, - она улыбнулась и продолжила шоркать ткань между кулаками. Никакого мыла здесь не было. Что там говорила бабушка? Зола и жир? Ну, если все будет так плохо, то и это найдем.

Лафат, выбрав себе одеяло, остался спать в сенях. Принесенной соломы хватило, чтобы законопатить щели в ближнем к дому углу и сделать просторную и мягкую лежанку. Я сдвинула две лавки к печи так, чтобы лечь к ней спиной, а Крита, Дашала и Палия легли на кровать.

Лафат заглянул к нам, поманил меня в сени и указал на затвор, который он починил:

— Сразу не откроют, но как услышишь, вставай, - кратко сказал он и, улегшись в достаточно пышную нору, с головой укрылся одеялом.

— Я сказала хозяйке не ходить к нам до самого вечера. Если замерзнешь, приходи, - ответила я и ушла в дом, где мы плотно закрыли ставни, приготовив на всякий случай плошку с жиром и тонкой веревочкой. Вероятно, она служила здесь осветительным прибором. Ну, хоть жир искать не придется, - подумала я, свернула одеяло под голову и, прижавшись спиной к теплой печи, мгновенно заснула.

Глава 21

Глава 21

Проснувшись, я не могла понять того чувства беспокойства, что навалилось, как только я открыла глаза. Зеленоватый свет заливал комнату, как тогда, там, в домике у Фалеи. Оглядевшись, я вспомнила, что мы в доме, который уступила нам женщина. Сиала.

Видимо, Крита достала из мешка тот самый мох, прихваченный с собой. Девушки спали. Все трое обнявшись. На улице лил дождь. Такой шум можно было услышать разве что возле плотины. Я аккуратно открыла дверь в сени и услышала, как в углу перестал храпеть Лафат.

— Ты куда? – солома зашуршала, и я увидела его голову, наклонившуюся в свет дверного проема.

— Сейчас вечер или утро? – спросила я, не торопясь ответить на его вопрос.

— Ночь. Сиала приходила. Принесла еду и дрова. На печи стоит похлебка. Все поели кроме тебя. Ты спала как мертвая, - спокойно рассказал он обо всем, что я пропустила.

— Хорошо. Этот дождь… Он и правда будет идти три дня?

— Да. И дороги размоет так, что сохнуть будет еще рундину, но мы выйдем тем утром, когда появится солнце.

— Хорошо бы побыстрее, Лафат. Я боюсь, что за нами придут, - наверно, мне просто хотелось, чтобы он успокоил меня, уверил, что все переживания напрасны.

— Теперь точно не придут. Дорога в Виелию через столицу короче, и нас могут ждать там, но мы не будем заходить в столицу, Лафат встал и, подтолкнув меня внутрь, вошел в дом и закрыл дверь.

Он сам помешал в котелке варево, больше похожее на то, что моя бабушка варила свиньям. Склизкую кашу почему-то назвали похлебкой. Мы ели вдвоем, молча, стараясь не шуметь. Видимо, в бульон был добавлен какой-то овощ вроде картошки, и он, разварившись, сделал суп кашей.

После ужина я снова легла и заснула в ту же секунду. Утро было чуть светлее ночи. К дождю добавилась гроза, а молнии освещали улицу так, что казалось, в щели ставен светят сильными прожекторами.

Три дня мы спали и ели. Я хотела было заняться париком, но руки будто отказывались выполнять кропотливую работу. Хотелось, чтобы все вещи были собраны в сумку. Я готова была бежать в любую секунду и этого же требовала от всей нашей группы. Спала я в сапогах.

Дождь закончился ночью, и я проснулась оттого, что привычный уже шум будто отключили. На улице послышались голоса. Люди выходили на улицу, чтобы уже в темноте проверить скот, натаскать воды и дать корм. Они говорили громко, как днем.

Сиала принесла суп, часть нашей одежды, что сушилась в другом доме, и сказала, что утром можно будет помыться. Как только мужчины уйдут из поилки. А теперь нужно было спать и молиться, чтобы Хирг больше не лил воду за землю, призывать Индару – богиню, которая расцвечивает небо радугой, предвещающей солнце и нарождение урожая, а значит, и приход Эрины.