На волосок от гибели

Обычно, очнувшись от страшного сна, ребенок успокаивается, глядя на полоску света под дверью, и понимает, что на самом деле ему ничто не грозит. Тоби же, напротив, после безмятежного забытья поразил кошмар настоящего. Он мгновенно вспомнил, что за ним охотятся. Что у него всех и все отняли. Что охотники едва не выволокли его из трещины в коре. Он мог бы впасть в тоску и отчаяние, но другое чувство оказалось сильнее — голод.

Папа постоянно твердил ему:

— У каждого мозги насыщаются по-своему. Моим нужен сон. Твоим — еда. Прежде чем принять решение, опустоши свою тарелку, иначе оно окажется неверным.

Однажды Тоби туго соображал, и папа пошутил: «Он не в своей тарелке». Эта фраза, как и большинство высказываний профессора Лолнесса, тут же вошла в обиход, хотя вскоре все позабыли, откуда она взялась.

Оперевшись локтями о края расщелины, Тоби высунул голову. Настороженно огляделся по сторонам.

И вдруг испугался, что охотник притаился где-нибудь поблизости. На мгновение его парализовал страх.

Но, хоть мальчик и был голоден, соображал он по-прежнему хорошо: если бы охотник был рядом, то не стал бы ждать, а сразу бы на него набросился. Теперь Тоби уже без боязни ухватился за выступ коры и попытался выбраться целиком.

Его словно превратили в марионетку: руки и ноги одеревенели, тело — сущее полено. Ушибленный нос распух, и теперь Тоби выглядел точь-в-точь как знаменитый персонаж сказки, знакомой всем детям на Дереве. Царапины саднило, будто в кожу впивалось множество скобок. Накануне его били, он бежал десять часов подряд, падал и поднимался вновь, пока не очутился в расщелине, где провел ночь.

Лучшая новость наступившего дня: вопреки всему Тоби мог ходить! Сделав первый шаг, мальчик вскрикнул, но не от боли, а от радости. После сна в тесной щели ноги затекли, и ему очень хотелось размяться.

Другим приятным открытием стал большой бурый опенок, росший в двух шагах от расщелины. Готовый завтрак! Раньше Тоби не любил опят, ведь под их шляпками могли прятаться личинки жуков. Вообще-то грибы следовало долго держать на огне, жарить или запекать в пирог. Но сейчас мальчик поспешно отломил от шляпки кусок побольше и с жадностью съел его сырым.

В складке коры скопилось немного воды, Тоби вылакал ее, как муравей, а затем снова спрятался в расщелину. Он почувствовал, что после нечаянного завтрака голова действительно работала лучше, и начал обдумывать план дальнейших действий.

Спасаясь от погони, он выбирал путь по наитию. Спустился с Вершины, пробираясь незаметными тропами, и очутился теперь в Середине Кроны, искренне уверенный, что не знает, куда идти. На самом деле все его существо подсказывало, где ждет спасение, и вот сейчас Тоби окончательно понял: оно на Нижних Ветвях. Чувство самосохранения вело его вниз. Он знал Нижние Ветви как свои пять пальцев. Этот мир — его дом, и никакой охотник его там не выследит.

Папа пытался крикнуть ему:

— Беги без оглядки! Нигде не останавливайся!

И все-таки Тоби хотелось верить: несмотря ни на что, и на Дереве у него есть прибежище. А главное, на Нижних Ветвях жила Элиза — единственная, кого у него не отняли и кто никогда его не предаст. Элиза ему поможет. Он вырвется из ада, когда достигнет Нижних Ветвей. Нужно только туда добраться.

Добраться… Но как? До Онессы по меньшей мере пять дней ходу, а путь преграждают сотни вооруженных людей, рыщущих повсюду в поисках Тоби. Значит, придется пробираться в полной темноте по ночам, когда на охоту выходят другие хищники: ночные птицы и насекомые.

Весь день Тоби прятался в расщелине: то дремал, то перевязывал раны бинтами, сделанными из кожицы живого листа. Трижды его будили крики и топот отрядов, прочесывающих окрестность. Трижды он замирал, затаив дыхание, и долго еще не решался пошевелиться, хотя охотники давно прошли мимо.

Его всё еще искали. И даже с большим рвением, чем прежде.

Никогда еще на Дереве не было столь неравной борьбы: все ополчились против одного мальчика.

В сентябре уже в девять часов вечера Дерево окутывала тьма. Тоби отважно покинул укрытие. Он не сомневался, куда держит путь, нутром чуял направление, будто проглотил компас. Едва он сделал несколько шагов, жажда жизни заставила боль умолкнуть. Теперь он бежал по ветвям с прежним проворством.

Видели бы вы его в тот момент! Он двигался бесшумно, уверенно, непредсказуемо, будто ночная бабочка, — научился во время странствий по Нижним Ветвям. Все Дерево он знал наизусть, как собственный сад.

Тоби помнил, где находятся селения, и старательно их обходил. В особенности сторонился городов, которые прогрызли в коре долгоносики, а таких мест становилось все больше. Но охотники, обогнавшие его днем, могли ночевать и в безлюдных местах. Так что Тоби опасался и одиноких огней.

Внезапно он услышал голоса совсем рядом, хотя ничто не предвещало близость лагеря. Он не мог миновать эту развилку, иначе ему пришлось бы потерять много времени, отыскивая обходной путь. Тоби рискнул подойти поближе.