На взлет идут штрафные батальоны. Со Второй Мировой – на Первую Галактическую

– Да? – встрепенулся Сергей. Рядом стоял капитан корабля. Невысокого роста, до синевы выбритый, затянутый в отутюженный форменный китель гражданского Космофлота. До безумия обаятельный и всем своим видом внушающий уверенность в исходе любого полета под его командованием. В общем, настоящий Капитан с большой буквы. Хоть на голооткрытку из серии «Герои Космоса» снимай. Или портрет в холле ВАК вешай…

– Да вот, посмотреть пришел. Очень интересно.

– Что ж тут интересного? – искренне удивился капитан. В руке его дымилась чашечка ароматного кофе. – Все скучно и рутинно. Да вы сидите, сидите!

– Это вам скучно, а я в космосе в первый раз…

– Как?! А-а… Простите великодушно, я как-то запамятовал, откуда вы. Что ж, хорошо, покажу вам, как это бывает. Восемь минут до выхода. Я включу круговой обзор. Обычно мы этого не делаем, картинка выводится просто на мониторы, но для вас сделаем. Готовьтесь.

Капитан улыбнулся, четко кивнул головой и зашагал к мостику. Так, по старой, морской еще, традиции называли центральный пост управления. На самом же деле корабли – за исключением неких экстремальных ситуаций, о которых никто не слышал уже несколько веков, – управлялись исключительно бортовыми компьютерами. Ходовыми, навигационными, контроля систем жизнеобеспечения, швартовочно-посадочными… Короче, всем тем, что и объединялось в КИЦ.

К слову, когда Харченко впервые увидел «Мечту», то совершенно не впечатлился. Огромный, почти километровой длины, корабль висел на околоземной орбите, а доставили на него батальон и добровольцев челноками. Впечатлился он, когда узнал о размерах и грузоподъемности. Или «пассажироподъемности» – в терминологию Сергей не углублялся. Но сам факт, что корабль может одновременно нести почти пятнадцать тысяч человек, полностью обеспечивая их всем необходимым для недолгого перелета, его весьма поразил.

– Подвинься!

Да что же это такое?! Второй раз на задумчивости поймали, и не абы кого – ОСОБИСТА! Сначала капитан корабля, теперь комбат. Харченко кивнул на соседнее кресло… тьфу, то есть ложемент, конечно:

– Тоже посмотреть пришел?

Крупенников кивнул. В дни погрузки и вылета

им было не до космических красот. А вот сейчас время появилось.

– Яша, кстати, гимн дописал. Сейчас разучивает с офицерами.

– Какой гимн? – удивился особист. – А-а, понял, тот самый… Из кинофильма… А что мне весь текст не показал? Опять, небось, напортачил? Кстати, когда успел? Вроде только что сочинять начал.

– Да не, я глянул, нормально. А насчет успел? Яша ж у нас реактивный, сам знаешь. Везде поспеет… прямо, как ты, – подколол товарища Виталий.

– Вот блин, – ругнулся особист. – Наверняка ж снова ритм страдает!

Крупенников в ритмах и рифмах совершенно не смыслил, поэтому только пожал плечами. Мол, мое какое дело?..

– Внимание! Обратный отсчет пять секунд. Пять, четыре, три, два, один… Финиш!.. Есть всплытие в трехмерное пространство… Зафиксирован выход в линейный космос… Включаю компенсаторы возмущения… Пошла стабилизация…

И рубки не стало.

Вообще.

Вокруг вдруг вспыхнуло сияющее мириадами звезд небо. Звезды – ослепительные, сияющие, порой режущие глаз, – были везде. Сверху и снизу, справа и слева. Люди словно плыли в оглушающей, подавляющей своими масштабами пустоте.

Два майора сидели, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в подлокотники ложементов, и не замечали этого.

Космос…

Вот ты какой…

Небо не сияло… Оно пылало!..

И ни одного знакомого созвездия. Нет меченосного Ориона, нет бесстыдно разлегшейся

Кассиопеи, нет горстки Плеяд, нет ничего знакомого. Созвездия меняются, но звезды-то остаются.

Вдруг со всех сторон…

Токката Баха. Та самая. Для органа.

Хотелось замереть, не дышать и не думать.

– Охренеть, – только и смог выдавить Харченко сквозь внезапно пересохшее горло, когда голограмма потухла и музыка прекратилась.

– Ага, – ухмыльнулся незаметно подошедший капитан. – Меня тоже первый раз впечатлило. Можно даже сказать, оглушило. Правда, мне тогда всего десять лет было.

Он опять стоял с чашкой кофе у кресел майоров.

– Спасибо вам, товарищ капитан. Честно – спасибо…

Они с чувством пожали руки командиру корабля.

– Да не за что, сограждане, о чем речь. Вообще-то это традиция именно так показывать космос новичкам. Я после окончания «вышки» практику на орбитальной станции проходил, нам детей возили на экскурсии. А вот дальше, увы, не будет ничего интересного, обычное маневрирование по коридору. У вас еще суток трое есть, может, чуть больше. Стандартное время подлета. Мы и так близко довольно всплыли.

– А почему ближе нельзя? – поинтересовался Крупенников.

– Опасно. В момент выхода судна из финишной воронки искривленного пространства возникают мощные возмущения трехмерного континуума, вплоть до кратковременных нарушений нормального соотношения пространства – времени. Это чрезвычайно опасно как для расположенных неподалеку планет, так и для нас самих. Наиболее критические возмущения вокруг самого судна мы компенсируем сами, а потом дожидаемся, пока затихнут вторичные волны…