На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

С отчётом посла Браво о встрече со Сталиным советский резидент в Буэнос-Айресе ознакомился через неделю после того, как она произошла. Аргентинская точка зрения на событие – вот что представляло интерес. Браво сообщил в свой МИД, что настрой советского вождя был позитивный, он улыбался, даже поинтересовался, как господин Браво чувствует себя в Москве после трёхлетнего перерыва? [143] Посол передал приветствия от Перона. В ходе беседы советский лидер затронул несколько тем. Нефтяную, возможность продажи Аргентине нефтяного оборудования, «часть которого производится в СССР на очень высоком уровне». Другая тема – развитие двусторонней торговли, готовность Москвы к продаже Аргентине всех товаров, в которых она нуждается: «Я с энтузиазмом отношусь к развитию торговли между Советским Союзом и всеми дружественными к нему странами».

Сталин спросил посла об основах доктрины Перона. Браво ответил, что она базируется на трех фундаментальных принципах: экономической независимости, политическом суверенитете и социальной справедливости. Сталин выслушал переводчика и сказал послу, не давая ему возможности продолжить:

«В реальной жизни последние два принципа зависят от претворения в жизнь первого. При всём моём уважении к Аргентине, я думаю, что отдельная страна сравнительно мало что может сделать в борьбе против чуждых ей интересов. С каждым днём я всё больше убеждаюсь, что единственный путь, остающийся у латиноамериканских наций, – это их объединение в федерацию, чтобы противостоять с большей вероятностью успеха давлению капиталистических держав. В федерации латиноамериканским государствам будет значительно легче. Мы хорошо знакомы с этим вопросом[144]».

В отчёте для МИДа Браво подчеркнул, что для Сталина ключевым пунктом беседы была тема латиноамериканской федерации. Причём подтекст был не слишком завуалированным: обращение с этой идеей к аргентинскому представителю означало, что Сталин не видит в Латинской Америке никого другого, кроме Перона, кто в разгар холодной войны способен к её реализации.

Но в самом начале встречи Сталин затронул вопрос, оказавшийся для Браво неожиданным:

«Господин посол, чем объясняется возвышение Эвы Перон: её личными качествами или тем, что она была женой президента?»

Не мудрствуя лукаво, Браво дал личную оценку «феномена Эвы» в Аргентине, упирая на то, что важными были обе причины.

Этот вопрос Сталина ясно показал, что он готовился к беседе с Браво, «проявил знание ситуации не только в Аргентине, но и в целом в Латинской Америке»[145]. Не напрасно Сталин упомянул о покойной Эве Перон с её практическим умом и способностью к решительным поступкам.

Упомянув о личных качествах Эвы Перон, Сталин, прежде всего, имел в виду её умение говорить с народом, улавливать чаяния трудящихся и действовать в критические моменты. По большому счёту, эти её качества не раз помогали Перону преодолевать трудности. Благожелательность Сталина явно указывала, что он нацелен на диалог и углубление отношений с Аргентиной. Встреча с послом Браво была своего рода символическим жестом готовности Сталина к рукопожатию с Пероном.

Сталин умер через месяц после этой беседы. Аргентинцы возложили к гробу Сталина два громадных венка из живых цветов – от имени Хуана Перона и непосредственно от посольства.

Следует сказать, что задуманное Сталиным стратегическое сближение с Аргентиной обладало такой инерционной энергией, что осуществлялось вопреки негативным факторам того времени: от сопротивления реакционных кругов в Аргентине до саботажа со стороны США. В августе 1953 года было подписано советско-аргентинское соглашение, придавшее серьёзный импульс двусторонней торговле: Аргентина поставляла в СССР сельскохозяйственную и животноводческую продукцию, Советский Союз – нефть, промышленные товары, железнодорожное оборудование и т. д. Аргентина стала первой латиноамериканской страной, заключившей с Советским Союзом соглашение такого масштаба, о чём не без гордости заявил сам Перон.

В 1954 году активизировались культурные связи. Аргентину посетила делегация советских кинематографистов. Перон встретился с её членами 18 марта, и, разумеется, это событие широко освещалось национальной прессой. Сохранилось несколько анекдотических историй, связанных с киноделегацией. Одна из них связана с Сергеем Столяровым, сыгравшим главную роль в фильме «Садко», который был показан в Аргентине:

«На приём к президенту Хуану Перону полагалось идти во фраке, которого у отца, естественно, не было, и он надел вышитую русскую рубаху и пиджак песочного цвета. Среди дам в декольте он производил впечатление человека, одетого в индейский костюм. Президент поинтересовался у отца насчёт заработка. А у отца была единственная награда – Сталинская премия. Но президенту отец гордо ответил, что за каждый фильм получает сто тысяч. А эта единственная премия была разделена на двадцать человек. Перон ещё спросил, сколько стоит надетая отцом рубаха? Отец ответил, что она не продаётся»[146].