На закате

– Вполне возможно, – прозвучал у нее за спиной голос Ма. Значит, она слышала нелестный эпитет, которым Лидия наградила мужа. – И похоже, сам чертовски из-за этого страдает. Но меня особенно удивляет то, что в последнее время он ведет себя как-то странно. Взять хотя бы позавчерашний день. Узнав, что с тобой что-то случилось, он насмерть перепугался, и я решила – ему конец. А когда потом вышел из фургона, на нем лица не было. – Она задумчиво посмотрела вслед Россу, почти скрывшемуся за деревьями. – Ума не приложу, что его беспокоит… Ну да ладно, займемся лучше маленьким.

Днем, когда Росса не было, кормление шло без сучка без задоринки. Сложнее обстояло дело с ночной порцией. Притворившись, что дает малышу грудь, Лидия незаметно подсунула ему бутылочку, заранее спрятанную под платьем. К счастью, Росс ни о чем не догадался. Однако Лидию терзали сомнения, и наутро она поделилась ими с Ма.

– Что вы сказали Норвудам?

– Что у Мики разболелся живот, и я решила дать ей свежего молока.

– Но ведь им надо платить…

– Об этом не тревожься – я уже заплатила. Отдашь потом, когда мы обо всем расскажем мистеру Коулмену.

Лидия вздрогнула:

– Только не сегодня!

– Рано или поздно он все равно догадается. Не может же так продолжаться вечно!

– Нет-нет! Чем позже, тем лучше.

В течение недели все шло по заведенному порядку. На восьмой день к вечеру, после особенно утомительного перехода, переселенцы разбили лагерь у реки. Вода была кристально чистой, в нее так и манило окунуться. Росс и Скаут угощались кофе, когда к фургону подошла Ма, пряча под фартуком заветную бутылочку.

– Пойдем прогуляемся. У реки так прохладно! – сказала она Лидии.

Девушка охотно откликнулась на приглашение. На восточный Арканзас стоило посмотреть. Бескрайние луга, усеянные цветами, и густые леса с подлеском радовали глаз. Да и раздобыть пропитание стало намного легче – теперь никто из охотников не возвращался из леса с пустыми руками. Вечерние трапезы превратились в настоящие пиры. К мясу обычно добавлялись картофель и другие овощи – их покупали в городах, через которые пролегал путь каравана. Там же иногда удавалось приобрести такой почти забытый деликатес, как свежие яйца.

Вскоре женщины увидели раскидистый дуб и с наслаждением опустились на зеленую траву в его тени. Устроив Ли поудобнее, Лидия начала кормить его. Похоже, малыш уже привык к перемене в своем меню, и, судя по тому, как хорошо он прибавлял в весе, эта перемена пошла ему на пользу.

Ма начала подробно рассказывать о своих многочисленных отпрысках. Ее особенно тревожило, что старший слишком увивается вокруг Присциллы Уоткинс. Лидия слушала вполуха. Мысли ее блуждали далеко, глаза были прикрыты. И все же она заметила, как за спиной Ма вдруг метнулась чья-то тень. Насторожившись, девушка огляделась и, к своему ужасу, увидела Росса. Его зеленые глаза, устремленные на Лидию, как булавки, пришпиливали ее к земле.

– Это еще что такое? – Коулмен ткнул пальцем в злополучную бутылочку.

– А вы как думаете? Коровье молоко, – хладнокровно пояснила Ма, отбирая у Лидии ребенка. – Унесу-ка я парня подальше. Боюсь, что, если он останется здесь, у него будет несварение!

Лидия сидела ни жива ни мертва – уж больно грозный вид был у Росса. Сурово насупленные брови нависли над глазами, губы сжались в ниточку, на скулах играли желваки.

– Почему Ли пьет из бутылочки?

Лидия потупилась, теребя подол платья побелевшими пальцами.

– У меня пропало молоко, – шепотом призналась она.

Росс смачно выругался.

– Когда?

– В тот день, когда мы переправлялись через Миссисипи. Ма говорит…

– Значит, неделю назад?

– Да.

– То есть через день после свадьбы, – подытожил он с горькой усмешкой.

Лидия подняла глаза и нервно облизнула губы.

– Немного позже.

Росс прислонился к дереву и устремил взор в небо, словно спрашивая, чем он провинился и за что боги так жестоко карают его.

– Мало того, что мне навязали нежеланную жену – теперь выясняется, что она непригодна даже на то, ради чего я женился на ней!

– А вам не приходит в голову, что мне вас тоже навязали?

– Это не одно и то же.

– Вы правы, черт побери! Это в миллион раз хуже.

– Ну вот! Какому мужу понравится, когда жена ругается, как последняя шлюха?

– Этому я научилась у вас!

Обогатив ее познания еще одним чрезвычайно выразительным словцом, Коулмен продолжил расспросы.

– Но почему вдруг… почему у тебя… – Он невольно бросил взгляд на ее грудь и тут же пожалел об этом – такое зрелище никогда не оставляло его равнодушным. – Женщина может кормить ребенка хоть всю жизнь. Что же случилось с тобой?

– Ничего.

– Причина должна быть, иначе молоко не пропало бы.

– Ма говорит, что это из-за того случая на пароме. Я тогда так разволновалась… – Лидия умолкла, вспомнив сцену в фургоне.