На златом крыльце сидели…

– В следующий раз последую твоему совету, а сегодня мне минералку.

– Брось. Я ж не алкаш, чтобы напиваться в одиночку. Возьмешь такси, а твою красотку на эвакуаторе с комфортом отвезут куда надо. Я оплачу.

– Нет, к чему лишние хлопоты? – помотал головой Алик. Он не собирался доверять свою красавицу чужим людям.

Борис посерьезнел и сказал:

– Алик, будь человеком. Я ведь тебя не из-за финансовых заморочек позвал. Мне просто нужно с кем-то выпить и поговорить. Хреново мне.

У Алика внутри все оборвалось. Неужели все-таки знает? Не может быть. Он же шутит. Ни намека, ни упрека. Мирно беседует. Другой бы в драку полез. Впрочем, это же Борька. Миротворец наш. Он кулаками размахивать не станет. И все же… Если Борька знает, то он святой.

– А что случилось? – осторожно поинтересовался Алик.

– По коньяку? – вместо ответа предложил Борис.

Алик нехотя кивнул. На трезвую голову предстоящую тему не осилить. Как объяснить Борьке, чтобы он понял? Все как-то само сложилось. Если бы Инга не положила руку… Все из-за нее. Стоп! Выставить невесту друга шлюхой – не самый лучший способ наладить отношения.

Первую порцию выпили, не смакуя. Молча, одним глотком, как пьют водку. Борис тотчас наполнил бокалы вновь.

Алик не знал, с чего начать разговор. Было бы легче, если бы первым заговорил Борис, но тот молчал. И Алик решился.

– Знаешь, Борька, наверное, мне сейчас хреновее, чем тебе.

Борис посмотрел на него с интересом.

– Тебе-то что? Предвыборную гонку выиграл. Все тебя любят. Помощников куча. И светлое будущее впереди.

Ни слова об Инге. Алик был озадачен. Он прощупал обстановку:

– А у тебя какие осложнения? Миллионер, собираешься жениться. Или проблемы с… Ингой?

Имя оставило неприятный привкус на языке.

– Можно сказать и так, – сказал Борис и выжидающе замолчал. «Интересно, признается, сволочь, или нет?»

Алика так и подмывало сказать: «Борька, прости, я не хотел. Так вышло», но он понимал, насколько это глупо, не хватало еще добавить: я больше не буду. Детский сад, штаны на лямках.

Алик снова плеснул коньяку. Они осушили бокалы, не чувствуя вкуса напитка. С таким же успехом они могли бы пить дешевую сивуху.

– Знаешь, ее изнасиловал какой-то подонок, – сказал Борис.

У Алика похолодело внутри. Так вот как случившееся выглядит в глазах Инги! Значит, он ее изнасиловал! Более мерзкого ощущения от секса у него не было никогда. Мало того, что облажался хуже некуда, оказывается, еще и насильником стал. Сучка… Ведь сама этого хотела.

– Откуда ты знаешь? – наконец обретя способность говорить, вымолвил Алик.

– Она сказала. На нее это сильно подействовало. Представляешь, что ей пришлось пережить?

Алик вздохнул с облегчением. Значит, Инга не назвала имени. Какой-никакой, а все же плюс.

Он успокоил друга:

– Не волнуйся. Скоро она придет в себя. Время лечит.

Борис усмехнулся. Заезженный штамп, кочующий из одного посредственного романа в другой. «Время лечит».

– Сомневаюсь. Ты же знаешь, какой она была недотрогой.

– Но тебе ведь дала. Может, она сама спровоцировала человека? – не выдержал Алик.

– Ты хочешь сказать, что она шлюха?

– Прости, я не это имел в виду, – смутился Алик. – Но ты ведь знаешь, как она выглядит. У любого мужика на нее встает.

– Да, но только некоторые умеют контролировать свою похоть. Ты же не лезешь к ней с домогательствами, хотя ты еще тот Дон Жуан.

Сейчас на Бориса накатило странное спокойствие. То ли от выпитого, то ли оттого, что он перегорел. Он наблюдал за всем как будто со стороны, как будто одновременно был и актером, и зрителем этого спектакля. Он, смакуя, произносил каждое слово, словно вбивал гвозди в гроб их дружбы.

Алик не смог выдержать прямого взгляда и, чтобы отвести глаза, снова разлил коньяк.

– А почему ты решил рассказать об этом мне? – как бы невзначай спросил он.

– А кому еще? Гришане? У него свои амуры. Не стоит выливать на человека ведро помоев, когда он переживает первую любовь. А Валерка, сам знаешь, существо бесполое. Все человеческое ему чуждо.

По мере того как таял коньяк, к Алику возвращалась уверенность, что все обойдется. Главное, у Инги хватило ума не называть его имени. Глупо было бы из-за сиюминутной похоти потерять друга. Пройдет время, страсти улягутся и, возможно, они с Ингой даже смогут переносить общество друг друга без неприязни.