На зоне

На следующее утро Миронов пришел в суд к половине десятого. Без десяти десять к нему в кабинет постучал нарочный от Беспалого с папками дела Игнатова. Как и обещал подполковник, все нужные документы были на месте. С фотографии на Миронова смотрел интересный мужчина лет тридцати пяти с интеллигентным холеным лицом. Удивительно, как обладатель такого умного лица мог быть убийцей и грабителем? Но Миронову не пристало рассуждать о своих «подсудимых». Он полистал дело. Вот показания двух свидетелей. Рыбаков и Мечников. Судя по всему, протокол был составлен совсем недавно – вчера, хотя дата стояла месячной давности. Рыбаков и Мечников – известные фрукты. Этим даже ящика водки не надо – одной бутылки было бы вдоволь. Так, потерпевшая – Ефросинья Копылова. А, черт, Машкина мать! Неужели Беспалый не мог найти кого-то другого, обязательно надо было приплести сюда еще и тетю Фросю. Вот Беспалый, змей подколодный, решил подстраховаться: о связи Миронова с Машкой Копыловой знали в городе только двое – сам Беспалый и тетя Фрося. Так, ладно, что же показала тетя Фрося? Боже ты мой, залез под вечер, когда все спали… Взломал комод, деньги взял миллион триста тысяч – да у Копыловых и сотни-то лишней отродясь в доме не было. Та-ак. Угрожал Ефросинье убить, замахнулся ножом, ударил, та потеряла сознание. Вынес магнитофон японский, плед индийский… Бред какой-то. Общий ущерб на сумму…

Миронов закрыл папку. Тут не то что на десять, на два года с трудом тянет. Ну да ладно. По совокупности преступлений можно и десять дать. Кто проверит? У нас же тут глушь российская, как у Гоголя: скачи хоть три года – никуда не приедешь.

Настенные часы пробили десять. Пора. Миронов уже давно, несколько лет, вершил правосудие один – заседатели все разбежались, но председательствующий (то есть он, Миронов) неизменно составлял протоколы, вписывая туда фамилии двух заседателей. Тех, с кем удавалось договориться накануне. Сегодня он решил вписать Пырьева Серегу и Самохвалову Светку. Благо они на этой неделе здесь, в городе. Миронов взял присланную Беспалым папку и вышел в зал заседаний.

На скамье подсудимых сидел – вернее, полулежал, привалившись к спинке скамьи, – обвиняемый. Он мало походил на собственное фото: всклокоченный, заросший недельной щетиной, грязный. Особенно поразили судью Миронова его глаза – безумные, пустые, бессмысленные. На обветренных губах обвиняемого застыла идиотская улыбочка.

В зале сидело человек десять, и, как успел заметить Миронов, народ все был подобранный: местные менты в штатском, бухгалтерши из горотдела милиции, главный редактор городской газетки «Путь свободы». На первом ряду сидел сам Беспалый в форме и сурово поглядывал по сторонам.

Миронов объявил о слушании дела Игнатова Владислава Геннадьевича, обвиняемого в вооруженном грабеже и попытке убийства. На все вопросы судьи Игнатов отвечал нечто нечленораздельное и, когда Миронов спросил, признает ли он себя виновным, буркнул что-то, что можно было принять как за согласие, так и за отказ. Миронов написал в протоколе: «Обвиняемый признал себя виновным».

Минут за двадцать все было закончено. Миронов даже не стал удаляться в свой кабинет для обдумывания приговора, а с ходу бухнул: «… к десяти годам лишения свободы с отбытием наказания в колонии строгого режима». Машка Копылова не произнесла ни слова, лишь исправно подписалась под всеми бумагами.

После суда к Миронову в кабинет зашел Беспалый. Он молча подошел к столу и протянул руку.

– Молодец. Все прошло гладко. Комар носу не подточит. Сегодня вечерком жди гостинцев. И до скорого! Думаю, пора тебя, Митя, повысить в звании. Ну бывай!

Когда за Беспалым захлопнулась дверь, Миронов печально воззрился в окно. Интересно, когда это кончится? Наверное, никогда. Он вспомнил, что до него в горсуде Северного городка председательствовал Матвей Сергеевич Рыбин. Перед уходом на пенсию, четыре года назад, он вызвал к себе Миронова и долго с ним беседовал при закрытых дверях. Смысл беседы заключался в одном: Рыбин советовал своему молодому преемнику никогда не конфликтовать с представителями власти. Он Указал ему сухоньким пальцем на черный телефон на своем столе и пророкотал:

– Мне по этой дуре лет двадцать звонили. И тебе будут звонить. Слушай внимательно, соглашайся. И выполняй. Тогда продержишься тут до пенсии. А иначе – со свету сживут.

Миронов встал и подошел к окну. От здания суда отъезжал «воронок», в котором увозили только что осужденного на десять лет Владислава Игнатова.

Все, сгинул парень, подумал Миронов. Погубил я тебя!

ГЛАВА 33

Тормоза заскрежетали, и локомотив, шумно выдохнув в стужу колесные пары, остановился.

– Приехали, голубчики, – злорадно проговорил подполковник Беспалый и выплюнул остаток папиросы себе под ноги. Чинарик проделал в воздухе великолепное тройное сальто и воткнулся изжеванным концом в свежевыпавший снег, а красный уголек – маленький злобный вулкан – пыхнул серым дымом и потух навсегда. – Я их научу любить свободу! – процедил подполковник сквозь зубы и уверенно двинулся в сторону остановившегося состава.