На зоне

– Сколько тебе, Стась, еще трубить на моей зоне? – спросил неожиданно Беспалый. – Восемь лет?

– А что, вы мне хотите скостить?

– Да нет, парень, наоборот. Я думаю, не попадешь ли ты часом под какую-нибудь амнистию. Видно, что нет. Готовься, будешь трубить до последнего звонка.

– А… это, – неуверенно начал Щеголь. – Может быть, вы потом походатайствуете… Ну там за примерное поведение. И все такое. Может, раньше выйду? Несколько месяцев погуляю, на Канары съезжу.

Беспалый с изумлением воззрился на обнаглевшего Щеголя.

– Милый ты мой, так зачем же мне тебя паханом делать, коли ты раньше срока хочешь отсюда линять? Нет, Стась, если хочешь быть здесь паханом, значит, тяни срок до последнего, а мечтаешь о воле – так не хрена нам с тобой тогда ж толковать. Я ведь и другого найду.

Щеголь похолодел. Как же его Беспалый объехал да обуздал – он и не заметил. Выходя от начальника, он проклинал все на свете: и несусветную свою глупость, и коварство Беспалого, и дурацкую судьбину, что манила его несбыточными обещаниями, которым он, как последний дурак, верил и верил…

ГЛАВА 40

Мулла сразу догадался, что на зоне произошло нечто очень важное. Новый этап в целом не слишком привлек его внимание. Заинтересовался он странной семеркой заключенных, которых Беспалый сразу отгородил от прочих соэтапников и поместил далеко друг от друга – в разные бараки, стоявшие в дальних углах зоны. Самое непонятное было то, что, как шептали верные гонцы, этих семерых сразу же по прибытии сводили к доктору Ветлугину «на профилактику». Вот это-то и было самое странное. Потому что Димка Ветлугин был никакой не врач, а простой колхозный ветеринар, правда с двадцатилетним стажем. К тому же ветеринар плохой, у кого коровы каждую зиму мерли как мухи. Все эти годы Ветлугин по совместительству с должностью ветврача работал главврачом в колонии. И единственное, что он уверенно мог делать, так это держать в своих корявых руках шприц. Инъекции он всаживал в задницы зекам и впрямь мастерски – быстро и безболезненно. Так что когда из центра приходила бумага с приказом провести очередную вакцинацию, бывалые зеки шли оголять задницы к Ветлугину, а не к его грудастой медсестре. Трахнуть ее мечтали, конечно, все поголовно (и кое-кому такое счастье перепадало, потому что Лизка очень уважала это дело, но была брезглива и с кем попало в койку не ложилась), но на уколы ходить не любили. Медсестра делала их из рук вон плохо, не то что Ветлугин. Поговаривали, что Ветлугин набил руку на уколах опять же в своем колхозном коровнике, где, вооружась гигантской спринцовкой, наполненной спермой племенного быка, осеменял сотни несчастных телок. Но Мулла знал и о других тренировках Ветлугина: свое мастерство иглоукалывания он оттачивал, запершись в своем кабинете, где ширялся краденым морфием. И еще было ведомо Мулле, что, узнай подполковник Беспалый, куда исчезают из тюремной аптеки ампулы с морфием, не миновать бывшему ветеринару тяжелой карающей десницы Александра Тимофеевича. Потому что при всех недостатках своей мерзкой, развращенной натуры и склонности к самым изощренным излишествам (главным образом сексуального толка) подполковник Беспалый на дух не выносил наркоты и презирал наркоманов.

С самого начала многоопытный Мулла не сомневался, что семерых новеньких водят в больницу неспроста: не в санатории, чай, находились заключенные; какие процедуры мог прописать больному зеку ветеринар Ветлугин, Мулла знал доподлинно, на собственной шкуре не раз проверял и никогда не сомневался в том, что легче умереть в страшных муках в грязном холодном бараке, чем вынести лечебный курс, прописанный бо-ольшими специалистами своего дела «доктором» Ветлугиным и «главврачом» Беспалым. А коли уж вновь поступившие «больные» после этих уколов неделями не могут прийти в себя, значит, Ветлугин, конечно, по распоряжению Беспалого, «лечит» их основательно. Значит, есть за что. Значит, Беспалому зачем-то нужно держать эту семерку у себя «под колпаком». Значит, ребята нужны ему «больными», беспомощными, ни к чему не годными.

Муллу такой расклад не устраивал. Зная Беспалого, он понимал, что уступать ему ни в чем нельзя: дай палец – останешься без руки. Хлипкое воровское влияние на зоне нуждалось в самой тщательной опеке. Не находя объяснений возникшей ситуации, Мулла сразу же разослал по соседним зонам малявы с единственной просьбой – разузнать, что за народ оказался на его территории. Полученный через пару недель ответ сильно озадачил старого зека. Верные люди писали, что конкретно не знают и ничего не могут понять, но в Москве, Питере и в других городах России накануне Нового года и сразу после прошел очень крутой шмон, коснувшийся сотен и сотен людей. Пострадали в основном законные: кто-то из них арестован, кого-то убили, а кто-то попросту исчез. Какие силы замешаны во всех этих событиях, никто не знал. Но то, что действовали серьезные профессионалы, было всем ясно.