Набег

— Во славу великого Одина! — загудел над кораблями клич Рагнара.

— К бою! — вторя ему, зазвенел голос Рюрика.

С щитовой доски взметнулись щиты, на носовых надстройках припали на колено лучники, нацелили жала стрел на растерянных франков. Эрулы взревели боевым кличем северных берсерков…

И франки дрогнули. Испуганным бабьим визгом на разные лады заголосили боевые дудки. Ряды выстроившихся у берега воинов рассыпались, оставляя у воды лишь самых смелых. Но и те вскоре побежали, унося на длинных шестах свои красивые флаги…

— Трусы! — расхохотался Гримли. Пихнул плечом Сигурда, обернулся к нему потным, веселым лицом. — Гляди, как бегут! Словно зайцы!

— Поворачиваем, — перебивая его, прозвучал приказ Рюрика.

Мальчишка стоял на носу драккара, ухмылялся. Солнце блестело на золотой вышивке его нового плаща, осветляло и без того светлые волосы.

— Левый борт — табань! — рявкнул Латья.

Сигурд и Гримли послушно опустили весло в воду, налегли на рукоять. Драккар сбавил ход, нехотя накренился на бок, повернулся, открывая взглядам гребцов маленький остров. Тот самый остров, куда Трир отвез пленных франков и на который так долго смотрели франки с правого берега.

— Могучая Бравиль [72]… — выдохнул Гримли.

А Сигурд не смог произнести и этого. Просто молча уставился на остров, за один миг забыв все слова. Два драккара Трира и шнека уже покинули островную отмель, оставляя за собой белесый пенный след. Волны раскачивали пенную полоску, несли ее к берегу. Оттуда, с суши, таращились на чужеземные корабли крепкие дубки, осиротело торчали голыми, обтесанными добела, нижними сучьями. Под сучьями возвышались горки срубленных веток, белели россыпи щепок. А вместо веток на сучьях раскачивались трупы. Почти сразу Сигурд увидел бритоголового пленника, — он висел на ближнем к воде дереве, рядом со своим таким же бритоголовым товарищем. Под их тяжестью сук согнулся, ноги повешенных почти дотягивались до земли. Люди Трира не побрезговали — сняли сапоги с обоих франков. Босые ступни мертвецов торчали из узких штанин… Должно быть, из-за гибкости сука бритоголовые оказались только вдвоем, — на других деревьях висельников было по пять, а то и по шесть на каждом суку. Болтались мешковатыми чучелами, безвольно свесив вдоль тел слишком длинные руки.

Не смущаясь близости живых людей, над островком уже кружилось воронье. Каркали, взмахивая черными крыльями, спускались к мертвецам, погребальными камнями рассаживались на сучьях над головами висельников.

— Вперед, баловни Ньерда! Не спать!

От крика Латьи бонд опомнился, отвел взгляд от острова. Вдвоем с Гримли они оттянули весло назад, опустили его, вновь оттянули… Знакомый труд позволял не думать об увиденном.

Сигурд не осуждал Рагнара или Трира — они воспользовались пленными вполне разумно. Бессмысленная, на первый взгляд, жестокость смяла оставшееся войско Карла, сломила дух еще готовых сражаться франков, а заодно избавила эрулов и данов от лишней возни с живым грузом. Хевдинги поступили правильно. Но все-таки на душе у бонда было погано. И не у него одного, — налегая на рукоять весла, Гримли озадаченно шевелил губами, тяжело сопел, старался не смотреть на плывущий мимо остров висельников. Водил взглядом по палубе, по спинам впереди сидящих…

Сигурд хотел было что-нибудь сказать, но воронье карканье мешало придумать слова. А еще мешал звук, раздающийся совсем рядом, — то ли всхлипывания, то ли кашель, словно кто-то душил в себе рыдания…

Сигурд оглянулся и увидел Эрну. Наложница Рюрика стояла на коленях недалеко от свернутого паруса, низко опустив голову. Ее русые, вьющиеся кольцами волосы касались палубных досок, худые плечи вздрагивали, из-под серой ткани рубашки выпирали острые лопатки, из-под подола выглядывали розовые гладкие пятки. Она казалась совсем маленькой и беззащитной. Вспомнилось, как она пристально смотрела на пленников, покусывала губы, сплетала и расплетала пальцы, наблюдая, как их сажают на корабли и увозят к островку…

Оглядевшись по сторонам, Сигурд склонился к женщине, негромко, чтоб не услышали хирдманны, прошептал:

— Ничего не поделаешь. Это — война…

Услышав его голос, Эрна приподнялась на руках. Из-под растрепанной челки показался овал лица, полные, будто припухшие губы. Блестящие глаза женщины остановились на лице бонда. Слез в них не было. Маленький рот приоткрылся, показывая ряд ровных мелких зубов.

Не отводя взгляда от Сигурда, Эрна хихикнула.

— Нет, неверно… Это — власть! — Вслепую, кончиками пальцев она отыскала оберег на груди, затеребила его, сминая мягкую ткань мешочка. Затем облизнулась, сухо, отрывисто засмеялась:

— Это — моя власть… Моя — над ними… Над всеми ними…

7. Без имени