Набег

Парень явно был доволен тем, что не поддался на козни дьявола. Сигурд покосился на запертую дверь конюшни. Двор уже пробудился, даже Ингия вылез-ла из своей пристройки, но к конюшне никто не под-ходил, словно она была заколдована.

Ингия сняла висевший на распорке передник, встряхнула, принялась повязывать его поверх серой рубашки.

Грохнула щеколда на главных воротах — служ-ка-привратник с трудом снял ее, прислонил к ограде. Из дверей монастыря вышел монах в длинном сером одеянии, подпоясанном веревкой, с корзинкой в ру-ке. Шаркая ногами по сухой глине, он пересек двор, нырнул в курятник. Оттуда послышалось хлопанье крыльев, недовольное кудахтанье. Рябая курочка выскочила наружу, испуганно растопырив перья и пуша короткий хвост. Следом за ней вылез монах. К его плечу прилип клочок светлого пуха, из корзи-ны выглядывали круглые бока яиц.

Сигурд вновь взглянул на конюшню. Там было ти-хо. Люди сновали мимо закрытых дверей, не обращая на них внимания.

— Ну, пора мне. Дел невпроворот, — донесся до Сигурда голос рыжего слуги.

Двое монахов не спеша подошли к дверям конюш-ни. Один, повыше, ухватился рукой за створку, по-тянул на себя. Второй что-то сказал ему, оба заулы-бались. Дверь отворилась, монахи, один за другим, вошли внутрь. Сигурд запомнил лицо высокого-гладкое, улыбающееся, с прямым носом и большим ртом. Он казался добрым человеком.

Пола его одеяния скрылась последней. Сигурд заку-сил губу, закрыл глаза. Звуки двора исчезли, растаяли, только сердце продолжало гулко биться о ребра.

— Раз, два, три... — Сигурд шевелил губами, от-считывая удары.

Сквозь кокон тишины медленными, тягучими, будто сочащимися сквозь воду, звуками долетели чьи-то голоса. Кричали про пропажу коня, про коз-ни дьявола, звали отца Ансгария, шептались о ско-ром гневе короля. Какая-то женщина рыдала и ис-ступленно молилась, кто-то говорил о Божьем про-видении. Потом вспомнили о колдовстве.

Сигурд различал чужие речи глухо, как во сне. А затем звуки вернулись, рухнули на него оглуши-тельным женским криком:

— Ведьма! Исчадье ада! Это она! Она виновата! Она всех нас изведет! Всех!!!

Бонд вздрогнул, оглянулся на крик.

Вопила Ингия. Она тискала передник на своем животе, корчилась, будто в коликах. За ее спиной неподвижным изваянием стояла княжна. Почуяв на себе чужой взгляд, Гюда вскинула голову, столкну-лась глазами с Сигурдом, провела пальцами по ще-ке, будто убирая невидимую паутину.

Он вспомнил о шепотках, которые утром слышал подле пристройки, где она жила вместе с Ингией, о ненависти, которую княжна питала к болотной кол-дунье, о страхах Ингии и о красивой обнаженной жен-щине, примерещившейся рыжему слуге.

— Ты? — уставившись на княжну, тихо прошеп-тал он. — Извести ее хочешь?

Над головами собравшихся зазвонили колокола. Запели, перекликаясь меж собой, заполняя звоном не-бо и глуша людские речи.

Княжна улыбнулась.

— Ты! — надеясь пересилить колокольный призыв к Богу, выкрикнул Сигурд. Не успевший далеко отой-ти рыжий слуга удивленно воззрился на него.

— Она! — Сигурд вытянул руку, указывая на княж-ну, подскочил к парню, затряс его за рукав, пытаясь объяснить:

— Это она увела коня! Ее ты видел ночью! Парень вырвал руку, испуганно отстранился.

Нет, — отрицательно покачав головой, громко произнес он. — Я видел не ее.

Ансгарий не пожелал судить ведьму. Он даже не вышел из своей кельи. Посланный за ним монах за-стал отца Ансгария на полу, на коленях. Он читал мо-литвы.

— Прости, брат Ансгарий... — начал было монах, но Ансгарий оторвал от пола худую жилистую руку и сказал:

Я все знаю. Исчез подарок Людовика. Нам гро-зит гнев короля.

Монах был наслышан о божественных видениях брата Ансгария. Помнил, что, будучи воспитателем в монастырской школе, много лет назад отец Ансгарий во сне увидел смерть одного из своих воспитанников. Ансгарий не выходил из кельи, когда мальчик поссо-рился со своим другом и, получив удар грифельной доской по голове, скончался. Когда весть принесли Ансгарию, он уже молился за усопшего (Реальный исторический факт, в

зятый из жизнеописания святого Ансгария.). Поэтому ны-нешнему прозрению отца-настоятеля монах не уди-вился. Осенил себя крестным знамением, поклонил-ся, спросил:

— Что делать с колдуньей? Люди винят ее.

— Кто винит, тот пусть и судит, — Ансгарий воз-вел глаза к потолку. — Божий суд настигнет каждого в свое время.