Набирая силу (Альфа-2)

Проблеск разума разгорелся если не до яркого пламени, то хотя бы до состояния, заставляющего что-то делать, а не просто пытаться разлечься на удобном каменном блоке.

Нельзя мне сейчас ложиться. Но и чем именно следует заняться, я не представлял. Просто тряс головой, разгоняя муть перед глазами, и пытался увидеть то, чего следует опасаться. Но напрасно прищуривался, напрасно оглядывался, вокруг нас не было ничего подозрительного. Древние камни замшелые, стены, свисающие корни растений, выросших на верхних ярусах руин.

И неистовое желание улечься и забыться. Оно настолько непреодолимо-сильное, что ему понадобится всего лишь несколько секунд, чтобы полностью погасить мой разум.

Это конец, мне отсюда не выбраться. Я даже приподняться не в состоянии. Ноги будто чужие, не ощущаются.

Увы, интуиция права, меня и правда покидает жизнь, и сопротивляться этому невозможно.

Всё, на что хватило остатка сил, это протянуть руку к исходящему паром котелку, который, сам не помню как оказался на соседнем камне.

Если это не заставит взбодриться, останусь здесь.

Навсегда останусь.

Миг, и ладонь погрузилась в горячую бурду.

Ещё миг, и я ору от нестерпимой боли, а сонное оцепенение развеяно без остатка.

И сразу же, пока беспомощность не вернулась, я схватил котелок в одну руку и принялся разбрызгивать его содержимое, не жалея вторую, уже ошпаренную конечность. Крича от боли и почти ничего не соображая.

Только одно понимал: я зря сюда полез. Надо или бежать без оглядки, оставив Бяку умирать, или как можно быстрее разобраться в том, что здесь происходит.

Стена, на которую я плеснул очередную порцию парящей жижи, вдруг начала расплываться, будто изображение на экране, смазанное неловким движением оператора с камерой. И в тех местах, куда попали брызги, расползались омерзительные прорехи, под которыми мерцало что-то зеленоватое, непонятное и несомненно тошнотворное.

Не задумываясь, ухватил котелок поудобнее обеими руками и выплеснул всё, что в нём оставалось, в направлении непонятного явления.

По ушам ударил визг работающей на запредельных оборотах электродрели. Ударил так неистово, неожиданно и сильно, что я заорал и швырнул котелок в стену, перед которой пульсировала полупрозрачная расползающаяся масса, сверкающая зелёным в тех местах, куда попала горячая грязь. Отвернувшись, подхватил Бяку под руки и потащил его прочь.

Тот открыл глаза, сонно вскрикнул, когда я неосторожно приложил его копчиком об угол каменного блока.

– Ге... Гед... Положи меня туда, где взял. Я тут посплю немного.

Прилив сил, который помог пронести упыря несколько жалких шагов и ни разу при этом его не уронить, сходил на нет. Я чувствовал, что ещё чуть-чуть, и рухну.

– Бяка! Вставай! Быстрее вставай! Помоги мне специи донести! Помоги! Их слишком много, я один с таким огромным мешком не справляюсь! Они дорогие, их нельзя бросать здесь!

Упыря будто током шарахнуло. Подскочил, вырвавшись из моих рук:

– Где?! Где оно?! Гед, где моё?!

Позади послышался неописуемый звук. С таким, наверное, лопаются перекачанные дирижабли. И тут же на наши спины обрушился горячий ливень.

Дружно заорав, мы не сговариваясь и не оглядываясь, рванули прочь, к выходу из руин. И только отбежав на полсотни шагов, я догадался чуть отстать от Бяки и взглянуть на его спину.

Так и есть, весь заляпан парящей грязью. Не сомневаюсь, что у моей "кормы" такая же картина.

Продолжая бежать всё медленнее и медленнее, я обратился к ПОРЯДКУ и не удивился, что у него появилось для меня кое-что новенькое.

Вы наносите значительный урон эфирному стражу сна про-тсурра. Вы наносите фатальный урон эфирному стражу сна про-тсурра. Эфирный страж сна про-тсурраразвеян. Вы победили эфирного стража сна про-тсурра. Полностью хаотическая сущность, эфирный слепок сущности про-тсурра (тридцать девятая ступень мощи Хаоса).

Захвачен личный знак навыка Хаоса – "Растворение" – 1 штука

– И это всё?! – в сердцах воскликнул я, после чего начал дуть на ошпаренную ладонь, одновременно активируя лечение.

Болела дико.

Бяка, не оборачиваясь, боязливо спросил:

– Что всё? И где специи? Ты что-то говорил о мешке специй. Я хочу его. Где он?

– Да стой ты! Хватит уже бежать, за нами никто не гонится. И никаких специй нет. И не было.

– Тогда зачем ты про них говорил?! – обиженно спросил упырь, останавливаясь.

– Затем, что нас убивал невидимый призрак. Он будто жизнь из нас высасывал. Не знаю, как ты, а у меня ноги, будто ватные. Какая-то сильная магия.

– Может даже истощение жизни, – побледнел Бяка. – Да, я помню, как спать хотел. Это точно оно. Истощение жизни лишает человека воли и желаний. И он медленно умирает. Страшная магия.