Наблюдая за японцами. Скрытые правила поведения

Ярким солнечным утром, когда солнце еще не жарило, я уходила гулять по тенистым, поросшим лесом холмам. Поднявшись по дороге, ведущей от храмового комплекса, где находится знаменитая бронзовая статуя Будды, попадаешь на тропинку в лесу. Если есть время и хватает терпения, тропа уведет тебя по вершинам холмов в сторону станции Кита-Камакура, и тогда там можно сесть в поезд и не возвращаться обратно в город. Причудливые корни деревьев, захватывающие виды сопок, свисающие с деревьев лианы. Птичьи голоса не стихают, иногда пугают белки своим резким появлением. Однажды мужчина, кидавший старые ветки в грузовик, пожаловался мне, что черные белки, завезенные в свое время то ли с Тайваня, то ли из Тайланда, окончательно извели местных рыжих собратьев.

А еще на улочке, ведущей от станции к Цуругаока Хачимангу, есть небольшой магазинчик японской бумаги. Движимая предчувствием чего-то необычного, я каждый раз поддавалась искушению заглянуть внутрь. То ли владельцы были волшебниками, то ли я летела на зов сказки, но мне мерещилось нечто загадочное в этом старом японском доме, полном всякой всячины. А может, это всплывали воспоминания о прошлой жизни?

Признаюсь, что Япония слишком и слишком навязчиво снилась мне с детства. Некоторые сны поражали потрясающими подробностями образа жизни и расположения домов на японских улочках, иногда я мастерски дралась во сне на мечах.

Площадь перед храмом Цуругаока Хачимангу всегда полна людей, покупающих таблички для записи желаний. До недавнего времени особенностью этого храма было огромное священное дерево гинко

, которому, согласно по легенде, было много сотен лет, но в 2010 году оно дало трещину в основании, и его пришлось спилить. Место по-прежнему огорожено, а из огромного пня побежали молодые зелененькие ветки – жизнь продолжается. Поскольку это дерево считалось вместилищем божества, то продолжаются споры о том, являются ли эти побеги из остатков ствола тоже священными.

В выходные дни в Камакуре все было иначе. Начиная с самых ранних электричек, на станцию вываливала масса людей. Один за другим парковались автобусы, и экскурсанты организованными потоками заполняли узенькие центральные и боковые улочки города. Слушая рассказы гидов об истории и культуре Камакуры, они вертели головами то вправо, то влево, едва успевая щелкать затворами фотоаппаратов. Людской поток в выходные дни был настолько плотен, что маленьких детей приходилось сажать на плечи.

Торопясь сделать снимки основных храмов и осмотреть максимально большое количество достопримечательностей за отведенное время, люди неслись вперед быстрыми шагами, лишь ненадолго заходя в храмы для их беглого осмотра. Для одетых по средневековой моде рикш, продавцов сувениров и владельцев ресторанчиков и кофеен это самое урожайное время. Печенье в форме фигурок Будды, Камакура биру,

читай – пиво, сливовое вино, телячий окорок – всё это идеально упаковано в обертки с видом достопримечательностей Камакуры и полностью готово для вручения знакомым и коллегам в качестве подарка. Некоторые сувениры можно купить, чуть ли не запрыгивая в вагон, прямо на перроне.

Еще со времен обучения в университете, когда мы в 1998 году совсем еще молодыми студентами приехали в Камакуру для участия в дзен-медитации, мне запомнился один смешной случай. Как и положено, разувшись, мы сели в зале для медитации поодаль от монахов и пары японцев в светских одеждах. Нам выдали необходимые сутры для чтения, все иероглифы были подписаны на хирагана. После некоего обряда, обозначившего начало медитации и удара в колокол, все присутствующие погрузились в чтение сутр.

Сначала мы, как трудолюбивые студенты-востоковеды, пытались следовать течению событий, но вскоре некоторые из нас заскучали. Особенно неудобно было сидеть на полу в неизменной позе. Усталость накапливалась, концентрироваться уже не было ни сил, ни желания. И все бы ничего, но через какое-то время сэнсэй,

обходя ряды своих молодых монашков, начал охаживать их по спинам большой палкой – видимо, сэнсэй видел то, чего не видели все остальные. Сложно сказать, насколько болезненны были эти удары, но звучали они громко и тревожно.

Когда сэнсэй приблизился к середине ряда, в котором мы сидели, я заметила, что наша студентка Верочка смотрит на сии удары круглыми от ужаса глазами и нервно ерзает. Она явно колебалась между боязнью получить удар и чувством приличия. По мере приближения экзекутора пружина страха в душе Верочки все больше сжималась. Нервы у нее не выдержали. Взвизгнув, она подпрыгнула и стрелой вылетела из зала, что, надо отдать должное монахам, не вывело их из состояния медитации. Досидев до конца, мы вышли из храма, с трудом передвигая ноги. Может, и не запомнилась бы мне эта медитация, если бы не этот курьезный инцидент, стерлась бы из памяти, как сотни других событий, мест, людей в моей жизни.