Наблюдая за русскими. Скрытые правила поведения

Но они очень обидятся, если то же самое попробует сказать кто-нибудь со стороны. Их критика — от большой любви к своей такой «неправильной» стране. И на одном дыхании русский может обругать свою страну, завистливо посмотреть: живут же на Западе! — и тут же сказать, что без России ему не жить.

Помните, как хорошо сказано у Лермонтова: «Люблю отчизну я, но странною любовью!» Вот именно: люблю, но как-то не так. Пушкин писал жене: «Чёрт догадал меня родиться в России с душой и талантом», а Чаадаеву: «Клянусь честью, ни за что на свете не хотел бы я переменить отечество или иметь иную историю, чем история наших предков, какую Бог нам дал». Гоголь и Тургенев и в России-то жили мало, их, казалось, куда больше привлекал Запад, а вот поди ж ты, писали только о России, и с какой любовью. Салтыков-Щедрин, крупный царский чиновник, издевался над Россией и русскими, как только мог, но нет в его издёвках отторжения и ненависти, а есть любовь и страдание за наши недостатки. Как пишет Д.С. Лихачёв, «в осуждении зла непременно кроется любовь к добру: негодование на общественные язвы, болезни — предполагает страстную тоску о здоровье».

Стихи наших лучших поэтов переполнены искренними признаниями в любви к России. Цитировать их можно до бесконечности.

Американцы — очень большие патриоты, они любят свою родину и гордятся ей. Однако средний американец за свою жизнь минимум пять раз переменит место, где живёт. Его патриотизм не прикован к конкретному городу, деревушке, речке, лесу. Не так у русских. Мы терпеть не можем переезжать, и не только потому, что это дорого и хлопотно («два переезда равны одному пожару»). Русские привязываются именно к той точке, где живут, и не хотят её покинуть, даже если потеряли работу и найти её рядом с домом невозможно.

Патриотизм русских развивался постепенно. Во времена княжеской раздробленности он в лучшем случае ограничивался своим княжеством, но скорее своей деревней. Пожалуй, только война 1812 года как-то встряхнула русское самосознание, когда русские почувствовали себя единой нацией, что и помогло нам выиграть тяжёлую войну.

Вот такая она — Россия и её народ.

СОБОРНОСТЬ, КОЛХОЗЫ И МОРСКИЕ КОТИКИ

В мире существует очень много различных стереотипов, привычных стандартных убеждений. По-своему они полезны, потому что облегчают жизнь: не надо всякий раз думать и принимать оригинальные решения, на это в критической ситуации может просто не хватить времени. В отношении национального характера стереотипы — это категорические мнения об особенностях данной нации. Все знают, что итальянцы поголовно певцы и музыканты, французы легкомысленны, изящны и поверхностны, немцы аккуратны и больше жизни любят порядок. Старая шутка: говорят, что немцы хотели было начать революцию, но не смогли взять вокзал, потому что в кассе кончились перронные билеты. Ну а русские — все сплошь пьяницы и все дела могут решать только в подпитии. Недаром про трудное дело они говорят: тут без поллитра не обойдёшься.

Надо ли говорить, что всё это в очень небольшой степени соответствует действительности. Во всяком случае, любой русский, живущий в Германии, может назвать не одного неаккуратного немца, поселившийся в Италии перечислит безголосых итальянцев и т.д. И всё-таки, и всё-таки… Говорить, что все грузины смуглы, черноволосы и горбоносы, нельзя. Можно встретить белокурую грузинку с рыжим спутником, у которого вдобавок ещё и нос картошкой или уточкой, как у типичного русского. И тем не менее смуглых, горбоносых и черноволосых грузин больше, чем, скажем, таких же русских.

То же с национальным характером. Есть черты, больше свойственные нации А и меньше свойственные нации Б. Нет наций, у которых каких-то черт нет вовсе, набор человеческих качеств — один у всех. Но вот приоритет того или иного качества у русских один, а у американцев — совсем другой. Вы не найдёте нацию, у которой отсутствует стремление к аккуратности или желание помочь ближнему. Но у немцев аккуратность и стремление к чистоте стоят на первом месте, а у кого-нибудь другого — в лучшем случае на десятом.

Поскольку в этой книге мы наблюдаем именно русских, давайте посмотрим, какие приоритеты характерны именно для них. Но увидеть порядок таких приоритетов можно, только сравнивая русских с другими народами. А как же иначе: всё познаётся в сравнении!

Учёные любят делить народы прежде всего на коллективистов и индивидуалистов. Не то чтобы какой-то народ составляли чистые коллективисты или безупречные индивидуалисты, но, скажем, для западнык европейцев больше характерен индивидуализм, для жителей Востока — коллективизм.

Русский народ сформировался на самой границе между Западом и Востоком. Наш орёл на гербе смотрит одной головой на Запад, другой — на Восток. Восточная голова у него — соборная, коллективистская. «Мы чувствуем локтем друг друга», как поётся в старой советской песне. Нам позарез нужен этот локоть, хотя порой он может очень здорово заехать нам под рёбра.