Наблюдатель

Сандро сказал, что решили идти на Мозампо одной колонной, были еще предложения разделиться и обстрелять Токио (я даже догадываюсь, кто внес это предложение). Его эскадра скоростных броненосных кораблей в составе линкора "Император Александр III", броненосца "Цесаревич" и нового броненосного крейсера германской постройки "Святогор", сопровождаемая двумя крейсерами второго ранга: "Дмитрий Донской" и "Адмирал Нахимов", названных в честь погибших кораблей, а также миноносцем "Эмир Бухарский", пойдет в авангарде со средней скоростью 18 узлов, потом пойдет эскадра Макарова с переданным ей Сандро броненосцем "Императрица Мария" — у него стали греться подшипники машины и скорость приходится держать не более 15–16 узлов, это и есть максимальная эскадренная скорость эскадры Макарова, а сейчас она делает только 12 узлов, поэтому мы оторвались от нее практически на сутки пути. Сандро говорит, что так и задумано, мы сможем вступить в бой, а потом попытаться уйти от японской эскадры, растянув ее прямо под пушки основных сил. Так сказать, разведка боем с притворным бегством. Как только увидим противника, отправляем "Эмира" с донесением Макарову увеличить ход и вступаем в бой на дальней дистанции. Ох, как бы не перемудрили наши флотоводцы!

10 апреля 1899 г., у входа в Цусимский пролив.

Вечером прошли какие-то острова, может это и есть Цусима? Пошел спать, но что-то не спалось и тут раздался взрыв, броненосец вздрогнул всем корпусом как будто по нему ударили огромным молотом. Выскочил из каюты — взрыв вроде в носу. Наскочили на якорную или плавучую мину, атака миноносцев? На палубе увидел, что лучи прожекторов мечутся по воде, вот еще два взрыва по борту и по надстройке застучал рой осколков. Наконец кто-то догадался поднять луч прожектора. Прямо над нами висел дирижабль, два других бросали бомбы на "Цесаревича" и "Святогора". Затарахтели скорострелки с крейсеров — высота, на которой барражировали дирижабли — метров триста, вот и на "Цесаревиче" опомнились, слышен стрекот пулеметов (там их вообще десять штук), с марса броненосца раздался выстрел и появился огонек у дула установленной там на зенитном станке пушки Барановского — так, это они нам помогают, отгоняют дирижабль, который опять пристраивается для бомбометания и тут ему в брюхо влетает второй снаряд от пушечки Барановского с "Цесаревича". Ай, молодцы, ай, браво! Но дирижабль не загорается, только отваливает в сторону и удаляется к берегу. Что за чертовщина, он же взорваться должен или сгореть как тряпка, пропитанная бензином. Побежал в нос, там огромное отверстие в палубе на баке, доски палубы вырваны, рваная броня загнута внутрь наподобие консервной жестянки и изнутри, как из жерла вулкана, валит черный дым. Подбежала пожарная команда: "идите, барин, не мешайте" и направили струи брандспойтов в дыру. Изнутри слышны крики, значит, есть живые, но выводить и выносить в перевязочную их будут через коридоры отсеков. Насколько я помню здесь, в районе клюзов, матросский кубрик и бомба угодила прямо в него, если бы бомба угодила чуть ближе к центру, то взрыв затронул бы погреба боезапаса носовой башни главного калибра, вот тогда бы всем хана — нос просто бы оторвало вместе с башней.

Узнал, что "Эмира" отправили с донесением Макарову о воздушном налете. В "Святогор" попали две бомбы, одна пробила палубный настил и взорвалась в районе офицерских кают, но все офицеры были в кают-компании, поэтому никто не пострадал. Вторая попала между надстройкой и бортом, в шлюпку, где и взорвалась (у японцев очень чувствительные взрыватели — срабатывают на малейшее препятствие), изрешетив осколками среднюю дымовую трубу. На "Цесеревиче" — шестеро погибших и двое тяжелораненых — бомба попала в башню шестидюймовок, сплющив ее как кастрюльку, на которую наступил великан. Осколками посекло марсовых, но большинство-легко. В общем, четыре попадания — полсотни погибших и столько же раненых, причем десять — тяжело. Подбили с "Цесаревича" дирижабль или нет, неизвестно, мы стояли и чинились, в основном заводили, заплаты на трубу "Святогора", без этого не было тяги — сплошное решето. Утром никаких обломков, а тем более, дирижабля на воде не было, наши крейсера пробежались туда-сюда, ничего и никого не обнаружили, кроме сорванных с "Цесаревича" спасательных кругов.