Наблюдатель

Зашли в Техникум. На стене здания висела бронзовая табличка с моим барельефом и словами "Сие учебное заведение открыто попечением и на средства Александра Павловича Степанова, князя Стефани". Второв стал извиняться, что табличку отлили с датами жизни и сейчас все поправят — цифры собьют и зашлифуют поле. То же самое придется и с медалями премии сделать, они ведь уже готовы… Внутри учебного здания было чисто и светло, шли занятия. Несмотря на барельеф, меня приняли за инспектора высокого ранга, директор и преподаватели ходили за нами свитой, пока не отправил всех на уроки. Больше всего опасался, что, узнав кто я, попросят провести урок математики, или хотя бы решение задачи с учениками разобрать, поскольку в одном из классов на доске увидел квадратные уравнения, а как их решать — не помню, вот бы опозорился магистр-математик. Но, поскольку отца-основателя во мне не признали, а инспектора такого высокого ранга им вообще видеть не приходилось, то и просьб не было.

В общем-то, ожидал увидеть худшее, но положение дел на заводе впечатлило, хотя мне он теперь не принадлежит. Понятно, что денежки придется выбивать с родственников, Второв все по закону сделал, к нему претензий нет. Но вот то, что школа и премия моего имени есть — это приятно, это выше денег, останется и после меня, Второв здесь оказался молодцом. Видимо, догадавшись, что родственники отняли у меня все, предложил даже выдать премию в этом году последний раз и вернуть мой вклад из премиального фонда, но я поблагодарил Второва и сказал, что пока не нужно. Спросил его про бронеходную часть по соседству с заводом, хотел узнать, где сейчас живет Зернов, но Николай Александрович разочаровал, сказал, что вместо бронеходов там сейчас стоит кирасирский полк, а адрес отставного генерала лучше узнать у коменданта города, если генерал не покинул Петербург, или, что лучше, в Военном министерстве — пенсию-то они платят герою.

Вернулся в дом Христо, все поудивлялись героической картинкой, только Малаша полушутливо-полувсерьез замахнулась на Христо полотенцем, которым были накрыты свежеиспеченные пироги: я, говорит, тут переживаю за него, а он там королев на руках носит. Христо стал оправдываться, что все не так было и нес он ее не в обнимку, а как куль с мукой, да потом еще ему за это и голову отрубить пообещали. Тут Малаша и вовсе расстроилась:

— Христюшка, а вдруг тебя за этим завтра вызывают, королева-то еще в Петербурге, али уехала уже?!

Успокоил ее и сказал, что сегодня вроде как уехала, но рубить голову Христо не будут, скорее, чин дадут — не зря же его в виде есаула нарисовали, да и в тексте к лубочной картинке он есаулом поименован. Вон Зернов когда бронеходами командовал под Мозампо, тоже полковником был, рассмотрел потом картинку поподробнее — там на заднем плане его несут на носилках а он рукой указывает направление — мол, вперед, ребята, в бой и несутся наши три черных бронехода давить японцев, а в реальности кроме того, что на переднем плане, еще всего один-то и остался. А подпись к картинке о том что Георгиевский кавалер и генерал Зернов, будучи тяжело раненым, посылает своих подчиненных в решительный и смертельный бой. Так что все эти картинки далеки от реальности и верить им не надо.

Тем не менее, Христо сходил в парикмахерскую, несмотря на то, что совсем недавно там был, еще раз подстригся и подравнял бороду и усы и все же решил пойти к Ванновскому в парадной форме поручика Главного Штаба. Спросил его, что он будет делать, если Ванновский предложит ему поступить на службу. Христо сказал, что откажется, сославшись на то, что после отравления у него периодически отнимаются ноги, — просто он не хочет терять своё налаженное дело, которое приносит ему неплохой доход. Казачьего офицера ушлют служить куда подальше, а Малаша привыкла жить в Петербурге, недалеко от родителей, которые периодически к ним приезжают погостить.

Вечером я решил просмотреть купленные вчера на Телеграфе иностранные газеты и нашел статью — перепечатку из "Цюрише беобахтер" о том, что полиция, расследуя дело о странной психоневрологической клинике неожиданно исчезнувшего профессора Шнолля, обнаружила в саду четыре человеческих тела, закопанных там в разное время — от 4 лет до 1 года. В подвале этой, с виду респектабельной клиники для состоятельных пациентов, была оборудована настоящая тюрьма на десять камер. Автор статьи сделал вывод о том, что клиника была гнездом русских шпионов, которые там же пытали и убивали неугодных людей. Для доказательства этого вновь муссировался факт того, что, как установило следствие, реально клиникой владела Елизавета Агеева, жена матерого русского шпиона полковника Агеева, которого выслали из Швейцарии как раз за вербовку агентов и создание шпионской сети. Теперь Елизавета Агеева и профессор Шнолль исчезли в неизвестном направлении, явно сменив документы, так как формально границу Швейцарии они не пересекали. Показал статью Христо и спросил его, что будем делать.