Наблюдатель

Он двигался осторожно. Райли совсем недавно приступил к выполнению своих новых обязанностей, однако уже не первый раз присутствовал на месте преступления. Много лет он, как помощник федерального прокурора — федеральный обвинитель, — занимался уличной преступностью, так что к насилию привык. Райли тихо застонал, увидев, как много здесь представителей правопорядка. Обычно чем меньше полиции на месте преступления, тем лучше. Когда огляделся, Райли понял, что поиск отпечатков пальцев вряд ли даст результаты. В здании было просторное фойе и огромный зрительный зал с балконом, где могли уместиться не меньше тысячи человек. Проще будет выяснить, кто не оставил здесь своих отпечатков.

Боковая дверь в фойе открылась. Вероятно, это та самая дверь, которая вела в подвал, где в шкафу для инструментов обнаружили тела. На пороге появился полицейский. Он снял защитную маску с угольным фильтром, и его стошнило прямо у двери.

Пол пожалел, что здесь нет полицейских из города. Как бывший федеральный обвинитель, он испытывал сильное предубеждение против городской полиции, но в тот момент подумал, что лучше бы здесь работали они, а не провинциальные копы. Но закон есть закон, и нужно следовать его букве. К тому же он больше не сотрудничал с ФБР.

Райли взял маску у понурого полицейского, который вытирал ладонью рот, велел ему убрать за собой и выйти на свежий воздух. Затем, глубоко вздохнув, открыл дверь в подвал.

Лестница была широкой, а ступеньки — грязными от многочисленных следов. Он спускался, стараясь не дотрагиваться до деревянных перил. Наконец миновал последний пролет и оказался внизу.

В подвале Райли обнаружил всего лишь двух полицейских, причем один из них зашел в лифт. Вероятно, все фотографии уже сделаны, а отпечатки — сняты.

Перед ним тянулся широкий коридор. Тяжелые двери были распахнуты — служебные помещения осмотрели, но безрезультатно. Райли направился по коридору к последней комнате, которая интересовала его больше всего. Приближаясь, он постепенно замедлял шаг.

Райли собрался с силами и нерешительно переступил порог.

Помещение было просторным, вдоль стен стояли шкафы с дверцами из проволочной сетки и стеллажи, где хранились чистящие средства и инструменты для уборки: метлы и швабры, огромное мусорное ведро и бутылки с распылителями, содержащими фиолетовую и синюю жидкость. А на полу в ряд лежали шесть трупов с вытянутыми вдоль тела руками.

Как можно передать это словами? Люди всегда говорят, что подобное описать невозможно. Неправда. Просто он не знал, с чего начать и чем закончить. Видел фотографии, сделанные в Дахау и Освенциме, но то были фото, плоские листки бумаги, запечатлевшие ужас и отчаяние. Райли попытался пустить в ход защитный механизм: представить, что эти шесть изуродованных девушек — всего лишь фотоснимки, не обращать внимания на взбунтовавшийся желудок и адреналин в крови. Он старался дышать ровно и сохранять хладнокровие.

Первая жертва — блондинка, довольно красивая молодая девушка, которую портил желтоватый оттенок кожи, придававший ей сходство с восковой статуей. Ее голова была слегка повернута, и дырка в черепе почти не видна. Куда серьезнее оказалась рана на груди, в том месте, где когда-то находилось сердце. Ее даже нельзя было назвать раной. Она выглядела так, словно из груди девушки вырвали жизнь.

Огромная рана зияла на шее у второй жертвы. Такая большая, что, казалось, приподними тело — и голова отвалится. Убитая была так же бледна и напоминала скорее манекен, а не человека.

Возможно, в дело опять вступил защитный механизм: Райли проще было думать о них как о неодушевленных предметах, а не о живых людях. По крайней мере в ту минуту, когда приходилось смотреть на мертвое тело. Возможно, убийца воспринимал их точно так же.

На убитой, лежащей третьей в ряду, тоже не было одежды, тело с ног до головы обожжено кислотой. Почти вся кожа с лица слезла, обнажив кости; выпученные глаза страшно смотрели с голого черепа. Ее придется идентифицировать по зубам. К тому же на одной из ладоней сохранилась кожа, а значит, погибшую можно будет опознать и по отпечаткам пальцев.

Четвертую девушку, судя по всему, убили позже трех предыдущих — об этом можно было судить по цвету кожи. Но Райли подумал, что с момента ее смерти прошло уже достаточно времени. Ей отрезали руки и ноги, а затем приложили к телу, придав сходство с изломанной, разбитой куклой. Ее окровавленные глазницы были пустыми — кто-то извлек глаза тупым предметом.

У пятой жертвы был широко раскрыт рот, а точечные кровоизлияния на лице и шее служили подтверждением, что она умерла от удушья.

Опять же по цвету кожи Райли предположил, что последняя жертва умерщвлена позже остальных. Похоже, убийца расположил тела в хронологическом порядке. Лицо покойницы раздулось от ушибов, полученных еще при жизни, нос был сломан, лобную кость и одну скулу постигла та же участь, череп на макушке был пробит. Ее черные волосы слиплись от крови и фрагментов мозга. Судя по тому, что он слышал, это и была Кассандра Бентли.